Полёт:Воспоминания.

 «Командующий истребительной авиацией армии ПВО генерал-майор Вовк Ю.С. в 8 часов 43 минуты приказал поднять с аэродрома Кольцове два самолёта МиГ-19, однако не доложил командующему, на главном командном пункте в течение десяти минут не знали, что истребители в воздухе. В 8 часов 53 минуты штурман истребительной авиации армии полковник Терещенко П.С. обнаружил на экране планшете пару МиГ-19 и приказал им на высоте 11.000 метров следовать в сторону огня зенитных ракет. От управления в дальнейшем самоустранился... 9-й отдельный радиотехнический батальон (командир подполковник Репин И.О.), когда уже нарушитель был сбит продолжал выдавать данные на главный командный пункт о его полёте на высоте 19.000 метров, тогда как фактически здесь находились МиГ-19 на высоте 11.000 метров. Неуправляемые истребители возвращались на аэродром через зону поражения 4-го дивизиона 57-й зенитной ракетной бригады, у которого аппаратура опознавания самолётов на РЛС П-12 была неисправна. Имея информацию, что истребителей в воздухе нет, дивизион (командир майор Шугаев А. В.) принял их за самолёт противника, дал залп ракет, сбил МиГ-19, пилотируемый старшим лейтенантом Сафроновым С.П. Причиной гибели лётчика послужила плохая работа боевого расчёта главного командного пункта армии ПВО. Начальники родов и служб не сообщали о принятых решениях на главный командный пункт, ГКП в свою очередь не информировал об обстановке командиров частей и соединений. В 57-й ЗРБ не знали о нахождении истребителей в воздухе. Поэтому был сбит самолёт Сафронова с включённым ответчиком...» Сейчас уже очевидно: главная причина всех просчётов - в несогласованности действий, нехватке опыта у офицеров командных пунктов, в необычности поединка, развернувшегося, по сути, в стратосфере. Как могли службы КП синхронно сработать, если таковой синхронизации они не достигли. Зенитные ракетные части только формировались, и управлять ими совместно с истребительной авиацией офицеры КП только учились. И тут без издержек не обойтись.

В мае шестидесятого был обнародован Указ о награждении воинов, которые пресекли полёт самолёта-шпиона (кстати, это был первый Указ, подписанный Леонидом Брежневым, который тогда стал Председателем Верховного Совета СССР). 21 человек удостоился орденов и медалей. Ордена Красного Знамени - старший лейтенант Сергей Иванович Сафронов (слово «посмертно» было опущено) и командиры зенитных ракетных дивизионов капитан Николай Шелудько и майор Михаил Воронов. На Воронова главнокомандующий Войсками ПВО страны маршал Бирюзов два раза писал представление на звание Героя Советского Союза, но дважды разрывал уже подписанный документ, чертыхался: доложил бы на десять минут раньше. На пути к геройскому званию вставал лётчик Сергей Сафронов.

Теперь, уважаемый читатель, ты имеешь представление, какие задачи стояли перед авиацией ПВО, в каком состоянии находилась авиация ПВО и что представлял собой для страны лётчик-истребитель в этой самой авиации ПВО: он думал, что он - бог. Как видим, на самом деле это было не совсем так.

Но отнесём-ка лучше это лирическое отступление к временному настроению писателя, у которого всё уже в прошлом; который, узнавая всё больше и больше правды о своём реальном прошлом, расплачивается за познанное разве что испорченным настроением, горечью, обидой на несуществующую уже Родину...

Давай лучше вернёмся мы в прошлое, молодое, горячее, полное сил и веры в светлое будущее...

* * *

Итак, мы стреляли в небе.

Не менее интересны стрельбы на полигоне по наземным целям: здесь, чем больше угол пикирования, тем меньше разброс снарядов, чем ближе к цели, тем точнее.

Хочется вложить как можно больше в мишень, увлекаешься, и, не дай бог, забудешь, что угол пикирования на цель не более тридцати градусов и предельная высота вывода из пикирования не ниже 200 метров.

Немало пилотов убилось на полигоне. Зато, какое удовольствие почувствовать свою мощь, увидеть, как огненная трасса ринулась к мишени и стала выбивать на твёрдой земле точно такие же всплески и воронки, словно на воде, что вся очередь улеглась в этой довольно небольшой с воздуха тридцатиметровой мишени самолёта, выложенной из песка на земле! Отдельно хотелось рассказать об аппаратуре связи тех времён. Я уже говорил, что на первых самолётах стояли ещё коротковолновые радиостанции времён конца войны. Эти станции были весьма ненадёжны, летать с ними было тяжело из-за шума атмосферных помех; лётчик убирал громкость, - в результате при отходе от аэродрома на некоторое расстояние, связь с руководителем полётов часто терялась, и хорошо, если лётчик при подходе к аэродрому соображал проверить связь да подстроить приёмник.

Однако время брало своё. Появились наземные радиопеленгаторы, с помощью которых можно было получить курс на аэродром и даже определить более-менее верно своё место на маршруте полёта.