Читаем Полетели полностью

подходящий. К этому нельзя подготовиться....

но всегда можно сделать так, чтобы человек

не захотел уйти. Просто хотя бы иногда

давайте ему понять, что он нужен.


174

«ПОЛЕТЕЛИ»


Ложись скорей. А то озноб уже замучил. Он от

усталости или от тучи, что ходит за окном

неделю, наверное, на холода надеясь, как будто

ей не жертвуют теплом. И все суровей люди

под зонтом и больше шансов простудиться,

слечь …и женщины не оголяют плечь....скушна

весна становится порою, когда знобит и сердце

волком воет.


Так целовал рассвет. Мою загубленную душу.

Якрик ее назло не слушал. Не распознал, что

гаснет свет…и умер я…себя разрушив....и умер

я…ее не отогрев.


Дайте, прошу, тишины на минутку.

Мне ветер пытается что-то сказать.


175

Догоняющий Солнце


Через сто дорог до луны дойти, чтоб оставить

там свою память .


Говорят, что вода находит путь наименьшего

сопротивления и по нему следует. Человек на

своем пути найдет кучу говна, об которую

обязательно споткнѐтся. Думаю, чтобы

развиваться, нужно помириться с природой.

Она покажет, как жить надо.


Чем громче тебе завидуют, тем смешнее на

это смотреть)))))))).


176

«ПОЛЕТЕЛИ»


Было около одиннадцати. Впереди ему

предстояла еще очень долгая.....жизнь.


Никогда не судите человека, который

стремится уйти. С работы, из театра, из

ума....из жизни. Судить надо тех, кто видел

это и не помог…


Задумался. А каким будет мой последний стих.

Каким будет последнее слово, мысль. Останусь

ли я благодарным этому полигону испытаний по

имени земля или буду покидать его в полном

разочаровании от существ под названием люди.

Пойму ли я в итоге причину отсутствия или

онемения души у многих. Захочу ли я это

понимать. Захочу ли я снова вернуться и

исправить свои ошибки или вернуться, чтобы

кого-то уговорить не совершать ошибок…


177

Догоняющий Солнце


Яверю, что есть жизнь после жизни…но я

больше не верю в свободу выбора своей жизни.

Такое говно я бы не выбирал.


Самое справедливое отношение к этому миру –

понимание того, что ты имеешь отношение…к

этому миру.


Мой словарный запас категорически мал,

потому что я часто говорил не с людьми, а

ссердцем. Сердцу без разницы, сколько ты

знаешь слов. Оно поймет и без них.


Поэт – тот же художник, который может

нарисовать картину словами.


178


Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза