Полететь на зов Софраты

– Ну, если верить преданиям о том, что здесь совершались жертвоприношения, то тут не то что натоптать, а скорее, не вляпаться во что-то – было основной задачей, – заметил Богдан.

– Да, но по другой версии здесь была обсерватория! – сказала Смеда.

Делая неторопливые шаги, все принялись осматривать скальную поверхность, имеющую разные особенности.

– Я как-то совсем мало знаю о фракийцах. Помню со школы, что были какие-то фракийские племена, а вот откуда они, и куда делись… – задумчиво произнесла Инга.

– А про Спартака слышала? – спросил её Игнат.

– Конечно, слышала про восстание, которое этот римский гладиатор организовал.

– Так он был как раз фракийцем.

– Вот как?!

– Да, а ещё к фракийцам отнесли такого персонажа как Орфей из мифов Древней Греции. То есть тут, понятное дело, образ, но, видимо, собирательный, на основе других конкретных личностей, – продолжал блистать эрудицией Игнат.

– Орфей у нас в Болгарии – весьма популярный персонаж! – добавила Смеда.

– О! Я помню, у вас тут проводился конкурс музыкальный «Золотой Орфей», который по советскому телевидению показывали! А ещё у моего папы была гитара болгарская, там внутри была наклейка с изображением Орфея и надписью соответствующей! – весело проговорила Инга.

– Вот если бы там дальше была сцена, то я бы подумал, что здесь собирались на концерты, – сказал Алекс, указывая на идущую под уклон почти прямоугольную площадку, выдолбленную в скальной поверхности.

– Интересное видение! У нас привыкли рассматривать эту площадку в ином направлении! Предполагается, что главное действие в этом святилище происходило в противоположной части данной залы. То есть где-то здесь был жертвенник, и под уклоном вниз стекало что-то жертвенное… – сказала Смеда.

– Вот по этим желобам? – показал на бороздки по краям Алекс.

– Наверное.

– Тут кого-то убивали, принося в жертву?! – с ужасом спросила Инга.

– Если это был жертвенник, то не исключено. Фракийцы славились своим особым отношением к смерти. Геродот описывал их обычаи, когда новорожденного оплакивали, а умершего провожали с весельем и празднованием, – ответил ей Игнат.

– Почему так? – изумилась Инга.

– Они думали о смерти, как об освобождении. Видать, нелёгкой была их жизнь. Хотя даже среди знати, которая не слишком уставала от трудов праведных, были приняты похороны невероятной пышности. Заодно прихватывали в могилу кучу добра всякого – откуда и взялись во многом фракийские клады. Кстати, мужчины умершие ещё и жену любимую туда забирали… – пояснил опять Игнат.

– Куда туда? – ошарашенно спросила Инга, которой, кажется, уже становилось нехорошо, от всей этой исторической наполненности.

– На тот свет! У некоторых фракийских племён существовал такой обычай: мужчина умирает, а все его жёны, коих у мужчин фракийских было много, начинают спор о том, кто из жён был наиболее им любим. Это обсуждение горячо поддерживали друзья покойного, конкретно выявляя, тем самым, «счастливицу». Определив, наконец, единственную избранницу, мужчины и женщины начинали хвалить её, а ближайшие родственники закалывали её на могиле и закапывали вместе с супругом. Оставшиеся жёны при этом горько плакали от того, что выбор пал не на них, поскольку теперь они покрыты несмываемым позором, – торжествующе завершил очередное пояснение Игнат.

– Ты это сейчас всё придумал или по дороге сочинил? – вытаращив глаза спросила сдавленным голосом Инга.

– Что значит придумал?! Это всё Геродот описывал в своих трудах! – обиделся Игнат.

– Прости, мне это показалось чем-то совершенно немыслимым, – сокрушённо сказала Инга.

– А ты у нас читал Геродота, оказывается!! – смягчил ситуацию Алекс.

– Ну, не то, чтобы самого Геродота. Просто я немного просматривал материалы о фракийцах. Там как раз приводились отрывки из книг его, – уже более спокойно ответил Игнат.

– Да, я тоже слышала об этих обычаях диких у фракийских племён, – подтвердила Смеда.

– И я слышал ещё, что в иных племенах в жертву какому-то божеству приносили парней-воинов. Отбирали достойного, сбрасывали его со скалы на вбитые в землю колья, потом смотрели: если умер сразу – значит жертва принята, а если ещё жив, то жертву божество не принимает, вроде как плохого воина подобрали. Оставляли его там умирать дальше одного, – нагнал ещё ужаса Богдан.

– Жесть, – произнёс Алекс.

– Да Геродот также писал, что они и детей своих продавали на чужбину. Нравы были жуткие. Не удивительно, что, несмотря на то, что они считались вторыми после индийцев по численности народом, к тому же и потенциально самыми мощными в военном плане, государственность их так и не состоялась. Так называемая фракийская цивилизация канула в Лету, – подтвердил Игнат.

– Но давайте попробуем рассмотреть всё-таки ещё вариант с обсерваторией. Может быть были там среди фракийцев и те, кто пытался развиваться, не смотря на столь жестокие обычаи? – предложила Смеда.

– А что здесь может указывать на обсерваторию? – спросил Алекс.