Полезный Груз

Догадается, упрямо подумал Муравьев. Ну, в любом случае пройдет по помещению, собирая всё, что можно сдать в лабораторию на анализ ДНК.

Это если следы не заметены. А если заметены? Тогда сыщик решит, что он ошибся. Нет здесь никакой Лизы.

Если приложить ладонь к этой самой двери, можно почувствовать неровное гудение – работают водопровод и генератор. Не первый год работают, но раньше до них никому не было дела, а теперь хороший сыщик мог бы заинтересоваться. Впрочем, не всякий это гудение почувствует.

Водопровод и генератор в Авдеевке, представляете себе. Фантастика.

Простой отмычкой дверь не возьмешь, но было бы желание; можно и к окну (метров восемь от земли) подобраться, и решетку подковырнуть.

А зачем? Кому это придет в голову? Никому.

Сволочи, подумал Муравьев. Главное в работе блюстителя порядка, будь он сыщик или кирасир – обеспечение безопасности честных граждан, а не борьба за субъективную истину. Пусть, мол, пострадает полгорода, но пусть выявится субъективная истина. В теории, во всяком случае.

Спаситель твой, Лиза, не насильник и не садист, не держит тебя на цепи, не одевает в кожу и не заставляет хлебать похлебку из миски на полу. Спаситель сказал попу: «Именно такая спутница, которая мне нужна». Спутница, надо же. Пустяки!

Ну, ничего, со спасителем мы еще поговорим. Пиночет, правда, украла у него какие-то номера связи и ключ. Номерами пусть подавится, а ключ я у нее изыму. Улучу момент. Кирасиры много хотят, до всего им есть дело.

Неплохо бы горе-убийц из «Мечты» взять под стражу – но за отсутствием потерпевшей нет состава преступления, а задерживать таких людей просто по подозрению хлопотно. Есть в работе полиции что-то лицемерное, трусливое: чтобы человека арестовать, следует сперва убедиться, что он принадлежит к категории людей, которых можно взять под стражу. А если нет – подожми хвост и сделай вид, что человека нет, преступления нет, и тебя тоже нет. И вечно эта двусмысленность сквозит во всём, куда не повернись. И сбивает с толку внешний вид потенциального арестанта. Вот в старину, я где-то читал, те, кто жил над законом, носили особую одежду, которую другие не имели права носить. Идет себе по городу боярин в ярком атласе, в сапожках ладных – не трогай его, сыщик, он к твоему миру не относится. Ну, разве что по монаршему приказу можно его повязать, но на то другие люди есть, не сыщики, а вроде коллег Пиночета.

Что-то нужно сказать полковнику, отчитаться. И сделать так, чтобы Пиночет не вмешивалась. Потому что она знает много, а полковник, хоть и дурак, повидал разное, имеет опыт, заподозрит что-нибудь. Вдруг она ему ввернет, что, по показаниям отчима, нашелся в Москве какой-то заезжий демиург, ни огня не боится, ни воды не чужается, спас от гибели поповскую падчерицу и желает с нею жить не расставаясь.

Впрочем, Муравьев, это обыкновенная паранойя. Не будь мнителен.

– Ну что, нашли что-нибудь? – спросила кирасирша.

– Слушайте, Пиночет, – сказал Муравьев, выкарабкиваясь снова на тропу. – Лизы здесь нет. У меня появилась идея, но ее можно осуществить только завтра, к сожалению. Поедем по домам, что ли, и встретимся завтра часов в семь утра. А?

– Можно, конечно. Вам далеко?

– Минут сорок на троллейбусе.

– В Химки, что ли?

– Около.

– Я с вами, – храбро вмешалась Чайковская, обращаясь к Муравьеву.

Пиночет возразила:

– Это больше часа.

Муравьев пожал плечами и сказал Пиночету:

– Да вы за меня не волнуйтесь.

– Меня возьмите, – вставила опять Чайковская.

Он ее проигнорировал, продолжая глядеть на Пиночета.

Пиночет сказала:

– Я и не волнуюсь. Знаете, капитан Муравьев, поедем-ка мы лучше ко мне. Есть жратва, есть кофе, и есть диван, если вас потянет подремать. Мужчины в вашем возрасте, знаете ли, любят иногда.

Чайковская, слегка напуганная, переводила взгляд с Пиночета на Муравьева и обратно.

Муравьев же возразил Пиночету:

– Безответственно рассуждаете, сударыня. Люди моей профессии в любом возрасте ого-го. На том весь конструксьон и держится.

– Не хотите – как знаете.

Муравьев немного поразмыслил и сказал:

– Отчего ж. Хочу. Нужно ж посмотреть, как кирасиры живут.

– Никогда не видели?

– Видел, но давно, когда был молод, а не стар и дряхл, как сейчас. С тех пор, наверное, многое изменилось.

– Ладно. Шофера отпустим, а сами наймем таксомотор.

– Это за чей же счет?

– За мой, капитан, не бойтесь. Мне хорошо платят.

– Нет, так не пойдет. Вы дама.

– Но едете вы не к даме, а к коллеге, капитан. По делу.

– Неприлично. Да и коллеги из нас…

– Капитан, берегите здоровье, не сердите меня, вам не по возрасту.

Ишь ты, подумал Муравьев. Огонь-баба. Ладно, наймем таксомотор. Вообще-то надо бы ей по морде дать. Ну, успеется еще.

– А меня? Меня куда же? – запротестовала Чайковская. – Я могу вызвать лимузин. Давайте я вызову лимузин. На лимузине быстрее. А таксомотор нужно ждать долго, и места мало. Втроем можем не поместиться.

Муравьев и Пиночет ничего не ответили, и Чайковская испугалась уже всерьез:

– Э, нет, ишь, чего придумали. Нам ведь нужно втроем. Вызовем лимузин. Я сейчас позвоню.

Еле уговорили не звонить.