Поля Крови (СИ)

Я уже шагнул влево, торопясь скрыться за кустами, когда Глебол спросил:

— А вы чего тут вообще шляетесь толпой?

И недавнего сна или веселья в его голосе уже не осталось.

Сразу несколько ответов слились в один:

— Отлить. Умыться. Размяться.

Мы быстро переглянулись и Адалио ответил за всех:

— Ну, сначала отлить и умыться, а потом размяться решили.

Глебол медленно прогудел:

— Размяться?

Я выдохнул, обернулся и постарался улыбнуться. В конце концов, смешно же. Глебол тут отливает, считая, что один, а вокруг него вьются словно мошка мои тени. Подглядывают. Смешно же, Лиал, улыбайся. Улыбайся, чтоб тебя Безымянный отыскал.

Кажется, вышло. Я тут же поспешил поддержать Адалио:

— Да. Наконец-то рана на бедре закрылась. Решил попробовать, сколько продержусь против Эстро. А там, глядишь...

Я с намёком повёл рукой в сторону Адалио и замолчал.

Но либо улыбка у меня вышла кривая, либо с голосом было что-то не то. Либо губы у Фату дёргались совсем уж безумно. А может, и белый, словно первый снег, Хасок вызывал вопросы. Но Глебол наклонил голову, оглядывая нас, будто бык, решающий, боднуть или нет.

А затем прорычал, перекатывая звуки в груди:

— Ах вы, молокососы. Крови хлебнули и осмелели?

На два голоса мы с Адалио спросили:

— О чём вы, гаэкуджа?

Он раздул ноздри, повёл плечами и процедил:

— Развернулись и пшли прочь отсюда. Живо. Благодарите Хранителей, что я был вашим наставником и знаю, сколько пользы вы можете принести, когда войдёте в силу.

Неожиданно злость затуманила мне голову, язык снова начал действовать раньше разума:

— Как и мы, птенцы, знаем, насколько вы или Адалио лучше, чем тот, кому досталась от короля бляха хоу. Погибло столько отличных и сильных идаров. Одним больше, всем будет только лучше.

Адалио тут же поддакнул:

— Мы поддержим вас, наставник, когда будут выбирать общего командира отряда.

Глебол скривился:

— Вот уж действительно сопляки. Думаете решает... — замолчав, Глебол мотнул головой и рявкнул. — А ну, бегом к своим людям!

Ещё три или четыре удара сердца я боролся с ним взглядом, а затем выругался и развернулся.

Бесполезно.

Нападать на Глебола, а потом ещё и пытаться скрыть это — вот это точно настоящее безумие. Здесь не выйдет покончить всё одним неожиданным ударом. И он нам не враг.

И хорошо ещё, что Глебол, похоже, решил скрыть наш заговор. Да и какое у него будет доказательство?

Плохо же то, что и нам он больше не даст возможности.

Вернулись мы молча, не перебросившись друг с другом даже словом.

Все и так всё понимали.

Туман редел.

Сначала в лагерь вернулся Глебол. Зыркнул на нас, уселся невдалеке.

Затем, напевая что-то, Учлун. Умытый, бодрый и довольный жизнью.

И спокойно прошел мимо Глебола, который и не подумал его окликнуть. Уже хорошо, значит, я не ошибся в нём.

Но спокойствия нам не досталось. Стоило солдатам закончить с едой, как раздался крик стражника от дороги:

— Всадники! Двое! На граухах!

Две минуты и всадники свернули к нам.

Первым соскочил с грауха беловолосый старик со шрамом, что перечёркивал лоб и левый глаз, цепляя кончиком скулу. Длинные его волосы не были стянуты в причёску, а спадали на плечи. Ещё у него росла недлинная аккуратная борода и усы. Тоже белые. Причём это похоже не седина, а чистота крови Предка Амании.

Вторым с грауха соскользнул идар, поверх шёлка которого был надет тяжёлый плащ с капюшоном. Глубоким и низким. Я не мог даже разобрать лица, словно под срезом капюшона сгустилась одна из моих теней.

Хоу Учлун тут же шагнул вперёд:

— Ваше сиятельство Крау, рад... — голос его сорвался, откашлявшись, Учлун снова поприветствовал старика, но уже по-другому. — Господин гонган Крау, рад приветствовать вас.

Я зашарил взглядом по поясу старика, сумев всё же обнаружить золотую бляху с алой кистью, выглядывающую из складок серого одеяния.

Старик же, не обращая внимания на Учлуна, медленно оглядывал лагерь. Закончив осмотр, шагнул прочь, бросив на ходу:

— За мной, хоу.

И Учлун тут же покорно шагнул следом.

Мы все, от Глебола до последнего солдата, провожали взглядом три уходящих к реке фигуры.

Что-то изменится, не зря же появился гонган. Вот только что именно? Может, за гонганом движется большое войско, с которым мы наконец окружим и уничтожим реольцев?

Глава 15

Старик сбавил шаг, только выйдя к реке. Остановился на крае высокого берега, неспешно окинул взглядом шуршащий на ветру тростник, ивы, клонящие к воде ветви и только затем развернулся к Учлуну.

Но и после этого не заговорил с ним, а лишь молча на него глядел, заложив руки за спину. Самого же Учлуна надолго не хватило. Украдкой сглотнув ком в горле, он нерешительно спросил:

— Господин гонган Крау, у вас для меня новый приказ короля?

Старик чуть наклонил голову к одному плечу, к другому, а затем спросил сам:

— А для чего он тебе? Чтобы всё снова сделать по-своему?

На этот раз Учлун сглотнул уже не таясь. Старика он до этого видел лишь дважды. Ему просто тыкнули однажды в его сторону бокалом с вином: «Вон, видишь, старого хрена? Одна из ветвей королевского рода, сиятельство даже, только третий десяток лет его в столицу не пускают. Говорят, слишком умный оказался.»