Поляна, 2013 № 01 (3), февраль

На автобусной остановке людей было мало. Автобус подошел почти сразу и лихо затормозил. Я возвращалась к себе на Восток, где вечно живые трубы взметнулись над городом, выпуская из недр своих дым, который растекался и нависал.

Железные потроха автобуса тряслись и громыхали на каждой колдобине. Рельсы незаживающими ранами тянулись по асфальту, их приходилось перескакивать.

— Куда едем с утра пораньше?

— Домой. Что надо?

Зачем он сел ко мне? Меня уже трясет и хочется дать ему по морде и бежать.

— Девочка, ты симпатичная. — Ко мне на пустующее место рядом подсел пожилой дядечка в очках.

— Что надо-то? — Я посмотрела на усатую рожу мужика.

Может, просто так человек спрашивает. Делать ему нечего, а меня разрывает от страха. Бежать! Я не хочу ни с кем разговаривать! Пусть замолчит!

— Почему ты грубишь? Я художник. Может, твой портрет хочу нарисовать, а ты грубишь. Так нельзя, девочка.

— Ха-ха! — рассмеялась я.

— А чего ты смеешься? У меня мастерская. Пойдем ко мне? — старый нахал дышал мне в ухо.

— Дядя, а иди ты ежиков пасти!

— Ай-яй! Какая молодежь нынче пошла, — повернулся он к женщине, которая сидела сзади.

— И не говорите! Они ничего делать не хотят, только хамить, только хамить! Меня вот сын с утра уже облаял, как собаку, а я ему пивка принесла только. А он: зачем разбудила?

Мужик положил мне руку на коленку, продолжая разглагольствовать с теткой по поводу молодежи.

Стало понятно, что пора убираться. Я оттолкнула мужика и выскочила из автобуса, который подъехал к остановке «Дом Правосудия».

Еще художником представляется! А ведь какая-нибудь дура клюнет. Сама недавно такой была: «Девочка, помоги мне, пожалуйста, а то я ключи уронил за почтовый ящик, не могу достать. Ты маленькая, ручка у тебя худенькая, я тебя подниму, ты их и достанешь». И поднял, гад. Я смотрю-смотрю, где эти чертовы ключи? А он в этот момент мне своими жирными лапищами по ногам да под юбку. Попался бы сейчас, расцарапала бы всего, а тогда — как вырвалась, до сих пор не помню. Очнулась на улице, всю трясет. Долго потом шарахалась ото всех. Мне слово кто-нибудь, а я бежать. Все чудилось, что стоит он в подъезде под лестницей, у батареи. Там всегда темно.

Город проснулся. Очередь вытянулась у магазина и закрутилась кольцами. Я подошла ближе. Давали пельмени. В красных пачках. Куски льда были разбросаны вокруг прилавка. Люди расхватывали пельмени, словно с роду ничего вкуснее не ели. Рядом у кинотеатра «Россия» наклеивали новые афиши. Откуда взялись эти люди в очереди за пельменями? Откуда? Они работают в другую смену? Печи не должны останавливаться. Электрические угли дают электрическую сталь. Когда все это началось? Люди стали стекаться сюда, на эти болота, и строить город… Дачный поселок здесь — это мираж. А город — запросто. Восток — заводы на болоте, атомный щит, военная часть и психбольница. Запад — дома и клубы, ледовый дворец и памятник на площади. Наш город дает стране сталь, мирный атом и людей, по которым проехали кипящей сталью, стукнули мирным атомом.

Из-за этого придурка пришлось выйти черт-те где. Пить охота, в горле пересохло. В кармане есть мелочь. Через дорогу источник — бочка с квасом.

Около бочки на табуретке сидела бабка в сером фартуке. Я протянула ей мелочь на маленький стакан. Она долго возилась. Наконец налила мне большую кружку и дала сдачи. Я внимательно посмотрела на нее. С чего бы это? А она, не закрыв задвижку на кране, хлопала осоловевшими глазами и раскачивалась на табурете, как будто дул сильный ветер. Квас лился из незакрытого крана. А ей было по хрену. Мне тоже. Я выпила свой квас и ушла.

Я подсчитала оставшиеся деньги и, проходя мимо Дома пионеров, решила сходить в кино. После сеанса присела в фойе завязать шнурок на кеде. Какая-то женщина плюхнулась рядом на банкетку.

— Девочка, а не хочешь записаться в кружок?

— Нет, я только в квадратик хочу. А что за кружок-то?

— Кружок затейников!

— Первый раз слышу, а что делать надо?

— Очень интересно! Очень! Мы организовываем праздники, проводим всякие конкурсы и викторины, на Новый год спектакль ставим.

— Спектакль это клево, наверное. Насчет остального — не знаю.

— Девочка! Ты записывайся, пока еще есть такая возможность.

— А почему вы решили, что я вам подойду?

— У нас, понимаешь, уже все роли в спектакле распределены, осталась только… В общем, я как тебя увидела, так сразу поняла, что ты нам подойдешь.

Мне понравилась эта тетка. Не знаю чем, но понравилась. Затейники… Чего бы такого затеять?

— Приходи на следующей неделе.

Я вышла из Дома пионеров, вдохновленная тем, что я теперь не просто кто-нибудь, а я теперь Затейник. Просто отпад!

— Егорова! Егорова! Ты почему в школе не была? Прогуливаешь? Конечно же, болеешь! По улицам шляться здоровья хватает! — навстречу мне двигалась наша математичка Варвара Ивановна. — Сегодня была проверочная работа. Ты когда собираешься ее писать?

— У меня что, живот заболеть не может? Еще у меня спина болит от вашей парты! — выдохнула я, и внутри все закипело.

— Егорова! Ты почему так разговариваешь?

А меня несло дальше.