Поляна, 2013 № 03 (5), август

На мраморной скале за облаками
Наставник мой, философ и поэт,
Для неофитов начертал завет,
Стихами испещрив бесстрастный камень.

Пусть будет незамеченным веками

Моих высоких устремлений след,
Как нисходящий долу горний свет
В чаду лампад не видим дураками.

Восшедший, ты достоин высоты!

Пусть будешь в одиночестве здесь ты,
Но станешь выше праздных нареканий.

Иному за всю жизнь не пережить

Того, что ты умеешь изъяснить
Четырнадцатью чёткими строками.

«Творец, хоть и бессущен, может быть…»

Лиде Лутковой

Творец, хоть и бессущен, может быть,
Как мы, свои заботы чтёт рутиной,
Бессмертье напролёт, как миг единый,
Из атомов свивая жизни нить.

Вот и поэт — нет, чтобы просто жить

Коль с бытием ты связан пуповиной,
Противу правил, вздорно, без повинной
Всё тщится мирозданье сотворить.

Задумано ли эдак от начал,

А не от невниманья к мелочам,
Но в мирозданье завелись поэты.

И ну себе творить на все лады,

Да своевольно так, что жди беды,
Того гляди — Творца сживут со свету.

«В канву творения, в основу всех наук…»

Юрию Нугманову

В канву творения, в основу всех наук
В величественном гимне созиданья
Прообразом восторгов и страданья
Вплетён Предвечным изначальный звук.

Как отраженье всех блаженств, всех мук,

Как всех мечтаний грешных упованье,
Связующие нити мирозданья
Перебирают пальцы лёгких рук.

Всё бытие на шесть певучих жил

В единственной гармонии навито
И вверено взыскующим рукам.

Чтоб музыкант явился и открыл

Всем чудо, что в душе гитары скрыто,
И подарил непосвящённым нам.

Поэт

В безвременье, где вечность и покой,
Где разумом судьбы не омрачим мы,
Где зреют меж блаженством и тоской
Безмолвной прозорливости причины,

Текут неиссякаемой рекой

Непознанных значений величины,
А некто изъяснит одной строкой
Весь смысл, до сей поры неизречимый.

Он источает изначальный звук,

Предвосхищая речь волшбой метафор,
И чувствам нарекает имена.

Не пачкая о глину пальцев рук,

Он бытия неистощимый автор
В назначенные им же времена.

Ираида Сычева

Стеклянная любовь

Деревянная перегородка кухонного буфета разделяла два мира посуды. По давно установленному хозяйкой порядку в нижнем отделении были выставлены предметы ежедневного пользования, наверху хранился праздничный сервиз. Два мира практически не соприкасались друг с другом, да и на столе встречались редко. Впрочем, так как обеденный стол находился вблизи буфета, с полок открывался отличный вид на то, что происходило внизу.

И вот однажды, на один знаменательный праздник, подарили хозяйке удивительную кружечку с блюдцем. Да такую, что краше ее во всем буфете не было. Счастливая хозяйка в восторге от такого подарка поместила ее среди сервиза на самое видное место. Кружечка от всеобщего и пристального к ней внимания со стороны соседей, и так напоминающая дивный цветок на клумбе, расцвела еще больше.