Поляна № 1(1), август 2012

Первый мой экзамен в институте был письменная математика. Из пяти задач и примеров я за пятнадцать минут решил четыре, и тут в голове сначала поплыло, а потом замелькала всякая чехарда. Я минуты три просидел с закрытыми глазами, вроде мельтешение улеглось. Я открыл глаза, и тут же все вернулось. Что делать? Я встал, подошел к столу экзаменатора и положил свою работу. Он бегло посмотрел ее и сказал:

– Очень хорошо! Но что же вы не закончили ее? Еще полно времени. Подумайте!

– Я не могу. Плохо себя чувствую.

– Это другое дело. Что же нам с вами сделать? А что вам обычно помогает?

– Помогает, если я похожу по коридору.

– Ну и хорошо. Идите, походите по коридору. Как успокоитесь – возвращайтесь.

– А вы не боитесь, что я там что-нибудь подсмотрю?

– Представьте себе – не боюсь. Вы не похожи на жулика. Идите.

Горло мне схватила судорога. Чтобы не заплакать, я побыстрее выскочил в коридор.

Полумрак коридора, как всегда, подействовал на меня целительно. Разумеется, я ничего не подсматривал – «шпор» у меня вообще не было. Но если бы и были, не стал бы. Вернувшись, я очень быстро решил пятую задачку и все равно сдал работу раньше многих. Он снова посмотрел ее и сказал просто:

– Хорошо, – но во взгляде было еще много всего. И главное: «Ай, молодец! Поборол себя». Честное слово, таких благожелательных педагогов я больше никогда не встречал.

Пятеркой здесь пахло так сильно, что этот запах перебивал потрясающий запах цветов у ВСХВ. Видите, как давно это было… Это было тогда, когда нынешний ВВЦ, а еще раньше ВДНХ (Выставка достижений народного хозяйства), назывался первобытно и дико – ВСХВ (Всесоюзная сельскохозяйственная выставка). Это было тогда, когда цветы еще пахли. Сейчас же они пахнут травой, в лучшем случае – капустой. Как приятно было видеть вечно трудолюбивых пчел и шмелей, вьющихся над цветами. Их было здесь так много, гораздо больше, чем людей. Людей я что-то вообще не приметил. На огромных площадях, усаженных изумительными цветами, я отдыхал от экзамена в полном одиночестве. Редко-редко какая фигура пройдет где-то на периферии моего зрения. После сегодняшнего напряжения это четко – побыть одному. Мне еще предстояло окунуться в людское мельтешение, а его и в отдельно взятой моей голове – хватало.

Следующий экзамен был математика устная, в которой я был не так тверд. По-хорошему засесть за учебники следовало бы сегодня же. Но это было исключено. Дело в том, что обещанный брату экзамен по математике письменной имел быть завтра утром. Несчастное стечение обстоятельств. На завтра можно уже вычеркнуть подготовку к своему экзамену. Завтра посвящено брату.

И наступило завтра. Оно было в разы хуже, чем вчера. К обычному экзаменационному мандражу добавился страх быть пойманным. Ведь я – подставное лицо, и это лицо нисколько не похоже на фотокарточку экзаменационного билета моего брата. Разве что очки такие же. И все повторилось. Я быстро решил первые четыре задачи и… поплыл. Теперь я подолгу сидел с закрытыми глазами, но ясность не возвращалась. Экзаменационный билет, как и положено, лежал на столе, но я его больше, чем наполовину, зарыл в черновиках. А мне все мерещилось, что он сейчас выпрыгнет из этой груды и заорет: «Посмотрите на меня! Я вовсе непохож на этого жулика»! Только вчера я еще не был жуликом, а сегодня тот же самый честный и хороший я – уже жулик и проходимец. Может быть, сегодняшний экзаменатор был не менее благороден, чем вчерашний, и он, может быть, тоже мог бы отпустить меня погулять в коридоре, кто знает? Но сегодняшний я не был я вчерашний.

«Хватит!» – решил я, пошел к столу и сдал работу.

Брат ждал внизу, в институтском скверике.

– Решил из пяти четыре, – предупредил я его вопрос.

– Но эти четыре железно?

– Сто процентов.

– Тогда поехали в Сокольники. Коньяк пить. – Он встал с лавочки. В сумке отчетливо звякнуло.

– Четыре из пяти для человека, который четыре года отбарабанил… Как ты думаешь?

– Я думаю, вполне прилично.

– Постой, получается: приблизительно по примеру за каждый год службы? Выходит, вооруженные силы не выколачивают из нас знания, а наоборот – вколачивают?.. Так что ль?

– Да, брось ты, Валер. Дело сделано.

– Было бы подозрительно, если бы я, то есть ты, решил все пять. Я же не на флоте служил, – балагурил брат. Видно было за версту, что он страшно доволен.

– А откуда деньги? – спросил я.

– Отец выделяет на поощрение наук, по 25 рублей на каждую науку.

– На каждый экзамен?

– Ну, да. Кроме сочинения.

– А оценку за сочинение уже выставили?

– Тройка.

– Ну скажи, зачем ты так рисковал? Лучше бы я написал.

– Сочинение пишется часа четыре. Большие возможности попасться с экзаменационным билетом…

Конечно, этот день для моей подготовки пропал. Но мы в Сокольниках так крепко нагрузились, что почти что пропал и следующий. Только к вечеру я стал способен кое-что пролистать. А я знал свои слабые места. Были они даже в любимой алгебре.