Поляна № 2(2), ноябрь 2012

Я получил обычное задание. ЦК «Железного миллиарда» поручило убрать одного известного агента. Его партийная кличка Победитов еще несколько лет назад наводила ужас на наших противников. Где и когда его перевербовали, неизвестно. Но этот человек отказался выполнить важное задание, а потом передал секретные данные о работе организации в редакцию газеты, которая принадлежала нашему заклятому врагу. Публикация только одного документа наделала много шума. У него же подобной информации хватило бы на сто лет работы этой паршивой газетенки. Затем подслушка подтвердила догадку: предатель собирается переметнуться в «Бронзовый миллиард». Такие вещи у нас не прощали, и ренегата приговорили к смерти. Я должен был дождаться, когда Победитов уснет, и ночью в два часа двадцать семь минут выстрелить спящему в голову из пистолета с глушителем, а затем выйти на станции. Через семь минут там останавливался обратный поезд до Москвы. К тому времени, как проводник или соседи по купе обнаружили бы труп, я был бы за несколько сот километров от места приведения приговора в исполнение.

Поезд тронулся. Пассажиры, наконец, разобрались с вещами и расселись по своим местам. Включили радио, и оттуда понеслось бодрое: «Ты моя зайка, я твой хвостик». И будто по команде пассажиры стали доставать из сумок пакеты и свертки со снедью. Оживление было тотальным. Намучившись на вокзале, народ почувствовал, что едет.

Мое купе было четвертым. Войдя, я увидел своего клиента. Несмотря на полумрак, он сидел в больших темных очках и, словно слепой, смотрел прямо перед собой. Внешность его не впечатляла. Новый серый костюм Победитова был из того же материала, что и сумки у рыночных торговцев. Белая рубашка с потрепанным пожелтевшим воротничком и галстук, очевидно, доставшийся в наследство от деда, довершали гардероб. Если бы не ужасные шрамы на лице, откушенный кончик носа, изжеванные уши и расплющенные пальцы, его можно было бы принять за обыкновенного крестьянина из какого-нибудь медвежьего угла.

Напротив Победитова сидели мать с сыном: молодая женщина в коричневом старушечьем платке и бледный задумчивый мальчишка лет восьми в голубой бойскаутской пилотке. Боковые места занимала пожилая пара. Они разложили на столике домашнюю снедь и сосредоточенно чистили вареные яйца. Мне не впервой было выполнять задание в подобных условиях, но скупость Победитова удивляла и раздражала. Известный человек, мог бы раскошелиться хотя бы на купейный вагон.

Моя полка была верхней, как раз над Победитовым. Я забросил туда сумку и сел рядом с клиентом. Пока я устраивался, молодая мамаша успела сходить к проводнику за бельем и принялась раскатывать матрасы и застилать постель для себя и сына.

За мутным окном медленно проплывали сумрачные силуэты пакгаузов и складов. Затем пошел бесконечный железобетонный забор с самыми разными символами и надписями. Меня всегда интересовало, кто их пишет? Жилых домов поблизости не было видно. Значит, надо было приехать сюда с краской, пройти черт знает сколько по путям, и только для того, чтобы оставить сонным пассажирам поездов что-нибудь вроде: «Мы победим!» Кто победит? Кого победит? – никогда не уточнялось. Если бы жизнь складывалась по надписям на заборах, население России постоянно бы росло. А «золотой» и «серебряный» миллиарды не набрали бы такую силу.

Радио захлебнулось, пару раз всхлипнуло, и с некоторым опозданием дребезжащий женский голос объявил, куда поезд едет. Затем после минутного хрипа послышалось бренчание гитары, и кто-то уныло затянул: «Мы будем есть паштет из дичи и пить французское клико. Но я пока еще на киче, а это очень далеко».

Мальчишка ловко вскарабкался на вторую полку и стал смотреть в окно. Его мать достала потрепанную брошюру в яркой обложке. Раскрыв ее, она уперлась взглядом в страницу, но зрачки не двигались. Похоже, она просто не знала, чем заняться. Я глянул на обложку. На ней крупными буквами было написано: «Йохан Штаппенбек. Проблемы написания фантастического романа в условиях социального расслоения общества».

В пути заводить знакомство просто – угостил человека, и разговор на всю дорогу. Вообще-то мне запрещалось вступать в тесный контакт с клиентами. Среди них попадались разные люди, иногда очень умные и проницательные. Такой мог запросто расположить к себе и, если агент неопытный, разоблачить его. Но я всегда работал в одиночку и не придерживался твердых правил.

Я встал и потянулся за сумкой, но Победитов опередил меня. Он опустил руку под лавку, пошуршал пакетом и достал литровую бутылку водки. Аккуратно, без стука, он поставил ее на стол. Впервые за все время клиент повернулся ко мне, но за темными очками ничего нельзя было разглядеть.