Поляна №1 (3), февраль 2013

B. К.: Не надо, мне думается, следуя за модой на Высоцкого, обожествлять его, то сюсюкать, то поносить, ибо всякий поэт – это конгломерат и чувств его, и слов, и… как мне кажется, поступков. Мне Высоцкий был не интересен при жизни, как человек, мой сын часами может гонять его песни фоном во время других занятий, в том числе и даже чтения. На днях он рассказал, как участвовал в диспуте о Высоцком, где студенты спорили о том, кто из поэтов выше: Цой или Высоцкий? Копья ломались! И главным свидетельством и тот, и другой спорщик приводили гениальность своих протеже в виде их пристрастия к наркотикам. А вы говорите – стихи, слова, рифма, мысль… Новое поколение уже не нуждается в словах и мыслях Высоцкого. Цитирует, но уже с иными целями, и понимая его слова совсем не так, как понимали мы их при его жизни. А патриотическая его лирика – лучшая, на мой взгляд, во всем его творчестве – уже признается всего лишь начетничеством, слова «вы не волнуйтесь – я не уехал, и не надейтесь – я не уеду» едва ли не у большинства россиян почитается ложью и прихлебательством к власти. Мир стремительно изменяется и кастрирует наше понимание действительности в угоду себе. И потому на свет стали появляться уже фильмы о Высоцком, в котором он выглядит, как пишут критики, весьма нелицеприятно. Но такова уж реалия современного искусства в РФ – не углубляться в социальную суть проблем и – не дай Бог – поведать молодому поколению правду о СССР. Меняются оттенки лжи, заполонившей телеэкраны непрестанно ждущих и жалующихся на свое бедственное положение россиян, но все это в совокупности главную свою задачу в виде задурманивания мозгов обывателю выполняет. Программа «Высоцкий» в том виде, который вы пропагандировать продолжаете, уже изжила себя, пришла пора возвеличивания его, как поэта, ставшего гением благодаря наркотикам…

С. В.: Согласитесь, что хоть «поступать соответственно своим словам способен не каждый, далеко не каждый», но – тот же Пушкин (бес арабский) – ценится не тем, как поступал, а тем, как писал. Вот и Высоцкий – как пел.

Любимов: Благодарю вас за интересный обмен мнениями. Все же, я надеюсь, большинство читателей не склонно считать Высоцкого «врагом народа» и одним из виновников распада красной империи. Судить художника в угоду временщикам – всегда было прерогативой власть предержащих. Но главное, на мой взгляд, чем запомнится Высоцкий, чем он проникает в сердца сегодняшних слушателей и заставляет говорить о нем снова и снова, это не его наркозависимость – тот тяжелый недуг, с которым он, увы, безуспешно боролся последние годы жизни, – а неповторимая авторская индивидуальность, оригинальное сочетание гитары, пения и поэзии, глубина и сила эмоциональной отдачи и воздействия на слушателей самого разного возраста и социального положения, а также художественная правда… правда, как противопоставление общепринятой, официальной, удобной лжи, правда, свойственная яркому голосу ушедшей эпохи.

Александр Кунарев

Грагот

Пригласил меня как-то в гости старый друг. Давно не виделись. А живет он в старом районе. Улочки-переулочки, которые переименовывались неоднократно. Да и новых домов понастроили. Таких много теперь: от земли до крыши стекло тонированное. Ни номера тебе, ни вывески…

Короче – заблудился я. Спросить бы кого. Гляжу – дама идет. Дубленка до пят. «Простите, – говорю, – уважаемая госпожа, как пройти…» Дама фыркает: «Быстро же все вы забыли про советские времена. А вроде бы – пожилой. А наше гордое слово – “товарищ”?» Фыркнула и дальше поплыла. Вот незадача…

Вдруг из-за угла мужик выворачивается. В серой форме. Милиционер – не милиционер. Но с дубинкой. «Дорогой товарищ, – говорю, – как…» «Какой я тебе товарищ? – рявкает, – Демократия, дед, давно уж, блин…» Ну и дальше уж в непарламентских… И ушел. Дорогу не показал.

А тут иномарка длинная около меня тормознула. Вываливаются из нее парнишки. Крепкие такие, квадратные. Как в «Бригаде». «Граждане, – кричу, – Как пройти…». Парни заржали: «Ты, че, мужик, типа не прокурор, в натуре?» Но дорогу показали. Чисто конкретно…

Вернулся я после гостевания домой и задумался. Как же теперь к людям обращаться. Чтобы по шее, случаем, не схлопотать и людей не обижать?

И придумал: (ГРА)жданин – (ГО)сподин – (Т)оварищ – ГРАГОТ!

Правда, для дам это как-то не очень изящно: ГРАГОТКА… Нет! ТОГОГРА!

Назавтра решил опробовать.

Вышел на улицу. Идет мужчина. Вроде бы нейтральной наружности. Улыбается. «Уважаемый грагот, – говорю, – простите…» А тот вежливо так продолжает улыбаться еще шире. Ну, думаю, угодил. А он говорит: «Русски не понимай! Холланд, Нидерланд». Улыбнулся еще раз и пошел дальше.

Иностранец, значит…

На дамах я свое изобретение опробовать не рискнул. Всех их теперь называю «милая барышня». Все они улыбаются и не обижаются. Независимо от возраста. Тем более, что у женщин возраста нет…

А вот как к мужикам-то обращаться? «Браток», что ли?

Вот какая со мной история приключилась.

Хотите верьте, хотите – нет…

Очевидцы слышали, что.