Поляна №4 (6), ноябрь 2013

– Послушайте, коллега, – проговорил Аполлинарий, подсаживаясь к Ивану. – Мне кажется, вы склонны к разумному объяснению всей этой несуразицы… Возьмите хотя бы Библию. Хождение по воде, исцеление больных, превращение воды в вино… Все это полуфакты, полу слухи, суеверия и вымыслы. Не так ли? – читая в глазах Ивана молчаливое одобрение, продолжал он. – Нарушаются законы физики, химии, да что говорить, законы самой природы не выдерживают и трещат по швам! Вдруг исчезает гравитация или, напротив, усиливается в миллионы раз! А Бермудский треугольник? А Тунгусский метеорит? А летающие тарелки? Кто они? Что они? Никто не знает! – он возбужденно взмахнул руками. – А я думаю, все чудеса заключены в нас самих… Мы не знаем себя… Не представляем своих возможностей… Кстати, мы могли бы продолжить разговор в вашей палатке, если конечно у вас найдется свободное место…

Колдун появился лишь однажды в компании двух девиц, что-то нашарил в рюкзаке и вновь пропал, так что Иван предположил, что он вернется нескоро.

– Вы сразу показались мне интеллигентным человеком. – Аполлинарий улыбнулся. – Приходите утром на холотропку. Я веду группу…

Костер умирал. Седой уполз в свою палатку вслед за краснолицым, красавица-актриса осталась одна возле тлеющих углей.

– А вы что же? – спросил Аполлинарий. – Собираетесь просидеть здесь до самого утра? Или вы не привыкли ложиться рано?

– Мне негде. – Актриса рассмеялась. – Я – бомж. У меня жилищная проблема! – Казалось, что это обстоятельство доставляет ей искреннюю радость. – Мне тут предложили… – Она поморщилась. – Но я не хочу…

– Похоже дело серьезное, – вздохнул Аполлинарий. – К сожалению, свинство – характерная черта многих людей. Ну, что ж, Иван… рад был знакомству. Видно, мне придется искать ночлега в другом месте, а вам необходимо приютить эту прекрасную леди в своем брезентовом замке. Спокойной ночи.

Он развернулся и, посвистывая, нырнул в темноту.

– Вы не будете против моей компании? – робко спросил Иван.

– Нет, – ответила актриса. – Я устала и хочу спать.

Предложенные надувной матрац и одеяло были снисходительно приняты, и актриса уснула, пожелав Ивану спокойной ночи.

Иван долго не мог уснуть. Сердце его бешено стучало. «Боже мой! – думал он, боясь пошевелиться. – У меня не хватило бы смелости даже коснуться ее!»

Ночь стояла теплая. Он подстелил под себя рюкзак и осторожно, чтобы не потревожить спящую диву, накинул на себя краешек одеяла. Во сне она согнула свои длинные ноги, и ее колени вонзились ему в спину. Иван деликатно отодвинулся к противоположной стенке и, вытянувшись в струнку, уснул.

6

Проснулся Иван от того, что кто-то тряс его за ногу.

– Вставайте, друг мой! – услышал он бодрый голос Аполлинария. – А то проспите завтрак! Про вас забудут, и вы останетесь без обеда, а там подумают, что вы на диете, и лишат ужина! – Он тормошил Ивана и тянул из палатки. – Вставайте, вставайте, хватит спать! Скоро начнется концерт!

Актрисы в палатке не было. Позавтракав наскоро, Иван и Аполлинарий поспешили туда, где собирался народ.

На импровизированной сцене пел хор. «Милости… – фальшиво выводили худосочные старички и складывали брови домиком, – даруй нам…» Напевшись вдоволь, они покинули сцену под жидкие аплодисменты. Затем какой-то человек в рясе, глядя почему-то на Ивана, спросил:

– Кто князь мира сего? – Сам почему-то испугался своего же вопроса и прошептал сдавленным шепотом, выпучив глаза: – Сатана…

– Он от либеральной православной церкви, – пояснил Аполлинарий. – Видите, у него на груди крест деревянный.

– Сказано, – продолжал между тем оратор, – «Горе живущим на земле и на море, потому что к вам сошел Дьявол в сильной ярости…», «И дано было ему вести войну со святыми и победить их; и дана была власть ему над всяким коленом и народом, и языком и племенем. И поклонятся ему все живущие на земле…» Вдумайтесь! Где же должен находиться Сатана, чтобы владеть миром? Чтобы править сердцами и душами людей? Конечно! В святыне! В храме Господнем! Свершилось! Церковь глуха к народу и погрязла в роскоши и словоблудии. Нет ей веры! И Бога там нет!

– Круто взял! – шептал Аполлинарий. – Но бьет мимо цели. Не та аудитория!

– Отчего так мрачны и угрюмы лица прихожан, так скучны и унылы лица священников? – продолжал оратор. – Ведь если бы одни верили в то, что в храме Бог, который есть все и любит всех, а другие знали, что служат ему, разве такие лица у них были? Нет!.. Они не верят… Они боятся и пытаются усыпить свою совесть. В них нет раскаянья, есть надежда, что простит… Они считают Бога дурачком, который терпел всегда и будет терпеть вечно. Как они всю жизнь обманывали других, так они надеются обмануть и Бога!

«Вот было бы забавно, – мечтал Иван, – если бы сейчас грянул гром, разверзлись небеса, сверкнула молния и угодила бы прямо в этого проповедника». Но ничего подобного не произошло, неформал-обличитель кончил свою речь, и на сцену поднялась матушка Евдокия.