Поляница

«Во вторник?! — Влада села на кровати. — «Может прийти?!».

Ева Карловна потребовала, чтобы Влада стала поляницей до пятницы!

Забыв с перепугу, какой сегодня день, Влада схватила смартфон. Четверг! Только что наступил четверг. У нее есть один день, или…

«Я отрублю тебе голову, и твоим маме и бабушке также не поздоровится».

К Долгову! Срочно!

Влада вскочила. И тут же без сил осела на постель.

Куда? К какому Долгову? Ночь. Полпинка. Начался дождь…

«С утра еду к нему! И с ним — к отцу!».

«К отцу!».

Лишь подумав об этом, Влада почти физически ощутила, как по ее телу побежали мурашки. Она не существовала для этого человека, он оставил ее мать, бросил, как ненужную тряпку.

И тем не менее, встреча с отцом может дать ей силу для того, чтобы защитить, спасти самых дорогих ей людей. Спасти маму! Да чтобы спасти маму, она встретится не то что с отцом, но с чертом!

Опустив голову на подушку, Влада свернулась калачиком и уснула. Если бы кто-то сказал ей раньше, что она спокойно уснет накануне встречи с отцом, ни за что бы не поверила.

Утром Влада дождалась, когда мама ушла на работу и на цыпочках, словно воришка, проникла в мамину комнату. В шкафу в нижней полке лежала толстая тетрадь. «Моя летопись», — смеясь, называла ее Светлана Егоровна.

В детстве, тоже украдкой, Влада часто брала эту тетрадь. Смотрела на бережно приклеенные к бумажным страницам фотографии. Фотографии счастливой мамы, счастливого отца. Поражалась, насколько «этот человек» похож на нее. Глотая слезы, читала написанные маминым почерком стихи о любви и верности — такие наивные, такие трогательные.

На последней странице — Влада прекрасно это знала — был записан адрес ее отца.

— Улица Калинина, дом… — прошептала девушка, еще даже не перелистнув страницу. Надо же! Она не забыла. Давно, в раннем детстве, впервые открыв страницу с адресом, замерла, тут же захлопнула тетрадь. Эту страницу Влада больше никогда не открывала, но, как оказалось, все эти годы она помнила адрес своего отца.

На этот раз дверь в доме Долгова была закрыта. «Не ждет меня», — подумала Влада. Тихонько постучалась. Тут же раздались шаги, препод появился на пороге. Он был бледнее обычного. Запястья перемотаны, на щеке — свежая, довольно глубокая рана.

— Входите, Речкина, — сказал Долгов своим официальным, преподавательским тоном.

Влада прошмыгнула в коридор. Кощей закрыл дверь.

— А что это у вас? Ну, на щеке?

— Ничего особенного, не обращай внимания. Зачем пожаловала?

Влада набрала в грудь воздуха и выпалила:

— Александр Степанович, я передумала! Я хочу, чтобы вы помогли мне стать поляницей! Готова встретиться с отцом.

— То есть, помощь Бабы-Яги в этом деле тебя не устроила? — язвительно спросил Долгов. Он опустился на диван, взял в руки книжку. «Мастер и Маргарита».

Влада вкратце пересказала все, что произошло с ней накануне.

— Окучивает Ева Карловна, окучивает, — процедил Кощей. — Но могла бы и тоньше работать.

— Так вы поможете мне стать поляницей? — с вызовом спросила Влада.

Кощей рывком сел на диване, отбросил книгу.

— Знаешь, Речкина! Вчера, когда ты убежала, я подумал: а зачем? Зачем я спасаю тебя? Твоих родных? Зачем спасаю эту версию человеческого мирка? Ведь мирок-то гнилой! Что в нем есть хорошего, чтобы это спасать?

Влада была несколько обескуражена этой вспышкой, и не нашлась, что ответить.

— Ладно, едем, — вздохнул Долгов, поднимаясь с дивана.

И вот Влада все-таки очутилась в салоне «Ламборджини Ураган». Наверное, если бы ей не предстояла унизительная встреча с отцом, Влада оценила бы и кожаное мягкое кресло, и подлокотники из натурального дерева, и космическую приборную панель.

Но сейчас ей все это было совершенно не интересно. Она смотрела в скошенное окно спортивного автомобиля на знакомые брянские улочки, и слезы закипали в ее глазах. Почему она просто не может быть сейчас в своей комнате, гладить кошку Рыську, ждать маму с работы, слышать телевизор в комнате у бабули?

Вдруг рука Долгова легла на ее руку.

— Ты справишься, — сказал препод.

Улица Калинина — одна из центральных в Брянске. Начинается у реки Десны, пересекает весь Советский район и скрывается в лесу, или, как его официально называют, в роще «Соловьи».

Дом отца находился неподалеку от рощи. Небольшой, но все-таки, коттедж. Окружен решетчатым забором.

Долгов припарковался напротив дома. Влада сидела, вжавшись в кресло. Все бы отдала, чтобы не выходить из машины.

— Ну, иди, — мягко сказал препод.

Влада съежилась, вздрогнула, на глазах у нее выступили слезы.

— Вы со мной не пойдете, Александр Степанович? — догадалась она.

— Не могу, — голосом, полным искреннего сочувствия, молвил Долгов. — Это твой путь, Влада.

Она шмыгнула носом, и подняв дверь вверх, вылезла из машины.

К забору был приделан звонок. Оглянувшись на преподавателя, Влада вдавила кнопку. И тут же поняла: она совершенно не представляет, что ей говорить отцу.