Полярис

Ладно. Я сдалась, немного поворчав об утраченной возможности пообщаться с прессой. Признаюсь, мне нравится всеобщее внимание и я люблю давать интервью. Пока мы летели по нашей системе, я довольствовалась тем, что разбирала находки и составляла их подробное описание. Алекс выделил несколько предметов, числом около дюжины; мы переслали сведения о них нашим разнообразным клиентам и всем, кого это могло заинтересовать, а также большинству крупнейших музеев Окраины. Потенциальным покупателям также рекомендовалось обращаться к нам за полным перечнем. Когда мы причалили к Скайдеку, не было ни радостных толп, ни оркестра, но несколько предложений мы уже успели получить.

Тем же вечером мы устроили праздничный ужин в андикварском ресторане «Калпс» на Башне. К утру пришло более сотни ответов. Всем хотелось подробностей. Многие спрашивали, когда можно будет обсудить условия сделки, некоторые желали как можно скорее увидеть предметы. Предоставив Алексу заниматься финансами, я договорилась о доставке товара с орбиты.

«Рэйнбоу» неизменно приносила Алексу прибыль и неплохо обеспечивала меня. Работа моя оплачивалась куда лучше, чем бесконечные мотания туда-обратно в межзвездном автобусе, куда меньше мешала личной жизни, да и вообще нравилась мне.

Коллекционеры – странные люди. Ценность артефакта для них, как правило, прямо пропорциональна тому, насколько предмет был близок первоначальному владельцу, или, по крайней мере, тому, как часто обладатель видел его или пользовался им. Поэтому так популярны тарелки и стаканы, поэтому коллекционер готов платить немалые деньги за пульт управления, но не берет систему жизнеобеспечения или генератор, к которым тот был подключен.

Если бы у Алекса висела на стене поучительная надпись в рамке, она звучала бы так: «Выгода – в посуде». Людям нравятся тарелки, чашки и вилки, а если у тех богатое прошлое, собиратели готовы платить любые деньги, особенно за посуду с эмблемами кораблей. Правда о наших клиентах заключается в том, что никого из них не увидишь в магазине дешевых товаров. Мне давно уже стало ясно: в отличие от стандартных изделий антикварная вещь тем привлекательней, чем выше ее цена.

Рутинная работа заняла несколько дней. К концу недели стали поступать деньги, и мы начали отправлять заказчикам первые предметы с «Ночного ангела». Мы не стали контактировать с разведкой напрямую, но они узнали о находке – что, впрочем, неудивительно, – и их директор связался с Алексом. Где находится базовая станция? Есть ли возможность посмотреть на нее? Алекс сказал, что постарается все устроить. Конечно, это был сигнал для нас: продемонстрируйте свою щедрость.

– Как ты собираешься это организовать? – спросила я.

– Этим займешься ты, Чейз. Встреться с Винди.

– Я? А может, тебе взяться за это самому и передать находку Понцио? Неплохое будет пожертвование.

– Нет. Мне тяжело хоть в чем-то себя ограничивать. А если мы хотим добиться максимальной выгоды, нужно быть скромнее.

– С этим у тебя не слишком получается.

– В том-то и дело.

За контакты разведки с археологами отвечала Винетта Яшевик – моя старая школьная подруга. Занятие, выбранное для себя Алексом, она не одобряла, считая крайне недостойным превращать антикварные вещи в предметы потребления и продавать их частным лицам. Двенадцать лет назад, узнав о моем приходе в «Рэйнбоу», она назвала меня предательницей.

При этом она внимательно выслушала рассказ об увиденном нами, а когда я сообщила, что мы забрали «кое-какие» предметы, возвела глаза к потолку, словно просила Бога даровать ей выдержку. Услышав, что мы собираемся сделать подарок, она торжественно кивнула:

– Речь идет о том, что вы не смогли унести сами? Так ведь?

Мы сидели на маленькой кушетке в офисе Винди: две старые подруги. Стены этого большого помещения на втором этаже бизнес-центра Колмана украшали многочисленные фотографии из экспедиций и несколько наград. Винетта Яшевик, служащая года; премия Харбисона за отличную службу; похвальная грамота от компании «Юнайтед дефендерс» за вклад в реализацию программы «Игрушки – детям». И фотографии мест раскопок. Я узнала обрушившиеся башни Илибриума, но на остальных снимках были только люди, стоящие вокруг раскопов.

– Мы могли вернуться, – ответила я, – и полностью обчистить станцию.

Несколько мгновений она пристально смотрела на меня, затем лицо ее смягчилось. Высокая и смуглая, всегда готовая прийти на помощь, Винди получила археологическое образование и имела опыт полевой работы. У нее было множество положительных качеств, но я бы не взяла ее на должность, требующую такта и дипломатических способностей.

– Как вы ее нашли? – спросила она.

– Изучая архивы.

Водяные часы в углу булькнули.

– Невероятно.

– И еще кое-что, – добавила я. – Мы нашли умершую женщину.

– В самом деле? То есть давно умершую?

– Да. Похоже, ее бросили те, кто покинул станцию.

– Неизвестно, почему это случилось и кто она такая?

– Абсолютно неизвестно.

– Когда доберемся туда, попробуем разведать. Вы же не привезли ее с собой?

Я поколебалась:

– Мы выбросили ее из шлюза.

Глаза Винди сузились, она вся напряглась: