Полярная мечта

Куда же уехать из Москвы? Как жить и что делать вдали от института, от лаборатории?.. Где зажечь солнце, как и чем его охлаждать, чтобы отвести излучаемое солнцем тепло, использовать его для полезных нужд? Быть может, отодвинуть его от Земли, заставить висеть в воздухе? Установить на высокой горе? Но что же оно там будет делать? Сушить землю? Испарять влагу? Лучше уж погрузить его в пучину океана, пусть станет «подводной звездой». Превращая окружающую воду в пар, более того, нарушая связи атомов, разлагая воду на первичные элементы, «подводное солнце» будет расходовать на это свою энергию. Газообразная и паровая оболочки, которые окутают «подводное солнце», будут находиться в непрерывном движении, устремляясь наверх, вырываясь из моря столбом перегретых паров и газов, которые можно будет уловить и использовать. Под водой же установится равновесие. К раскаленной оболочке солнца будет притекать все время столько охлаждающей воды, сколько ее паров вырвется наружу.

Значит, использование новой реакции — в море!

Овесяну вспомнился день, когда он, восхищенный Машей, поцеловал ее в щеку. Она говорила тогда об уничтожении слоя вечной мерзлоты, который охватывает немалую часть нашей страны. И Овесян уже видел сейчас преображенное побережье. От берегов, от затопленных искусственных солнц, перегретый пар отводится по подземным скважинам в тундру. Тракторы пашут горячую землю. Над подогреваемой землей установится парниковый режим. В любой мороз снегу не удержаться! Даже зимой там сможет расти трава, как растет сейчас она зимой на Камчатке в местах, где сказывается вулканическая деятельность, где земля горячая.

Кажется, выход найден! Новое солнце должно стать подводным и в первую очередь затонуть не где-нибудь, а близ полярных берегов, чтобы неиссякающая струя пара была направлена в тундру, в скважины-кротовины, проложенные тракторами с помощью «стальных кротов».

Так одновременно Овесян решил обе мучившие его проблемы. Был найден способ использования нового солнца, а также и повод для отъезда на Дальний Север, где немедленно можно начать работы и где он, академик Овесян, будет необходим! А Маша… Маша, конечно, должна остаться здесь, в лаборатории. Пройдут месяцы — и все уляжется. Надо попросить Сашоль, чтобы они без него почаще бывали с Машей.

Итак, отепление тундры, уничтожение слоя вечной мерзлоты! Там же по мере надобности будут сооружаться и тепловые атомные электростанции, использующие все тот же рожденный подводным атомным солнцем пар.

Эта мысль и привела академика Овесяна к Николаю Николаевичу Волкову. Николай Николаевич с неожиданным интересом отнесся к фантастической, на первый взгляд, идее Овесяна, и поэтому Овесян был полон самых смелых замыслов.

Теперь для Овесяна казалось самым трудным… рассказать обо всем Маше.

Он уже шел по институту, приближался к своей лаборатории, невольно замедляя шаг. Только открыв дверь в привычную, длинную, как коридор, комнату, он, пересилив себя, ворвался в нее, как всегда стремительный, нетерпеливый. Маша, радостная, поднялась ему навстречу, улыбаясь глазами.

— Привет! — закричал Овесян. — Привет полной хозяйке этой лаборатории.

Маша сначала недоуменно, потом строго посмотрела на академика и опустилась на высокий табурет.

— Как вас понять? — тихо спросила она.

— Исполнение желаний! — возвестил Овесян. — Поеду топить наше солнце в полярном море, в Проливах. Возглавлю там строительство установки.

Овесян прошел в свой кабинет, на ходу открыл крышку рояля и взял звучный аккорд. Потом повернулся к столу, — он все время старался не смотреть в сторону шедшей за ним Маши, — и сказал:

— Вот так. Поеду на север. А вы останетесь здесь… пока.

— На север? Один… — без интонации в голосе повторила Маша и отвернулась.

Глава пятая. ПОЗОВЕТ В БОЙ

Капитан дальнего плавания Федор Терехов остановился на знакомом перекрестке.

Два года не был он в Москве! Никто из прохожих не догадался бы, глядя на моряка, спокойно раскуривавшего трубку, как волновало его все вокруг. И эта синяя мостовая, и этот горбатый мост-улица, переброшенный через Садовую магистраль, и дворцы высоты, задевающие шпилями облака…

Сколько людей! И как спешат все! А тогда они улыбались ему… С Леной. И кажется, идет она и сейчас рядом с Федором. У нее тонкие, холодные пальцы. О многом, о многом хочется спросить ее. Не написала ни разу. Улетела от Алексея… А от Федора?

Федор медленно шел по оранжевой панели, разглядывая номера домов и вывески. Казалось, он искал что-то. Остановился перед красивым особняком, видневшимся за деревьями парка. Верно, перекочевали они сюда из пахучей рощи.

На калитке узорчатой железной ограды была надпись: «Дворец звуков».