Полярная станция 'Зебра'

Нам даже не пришлось ничего искать. Стоило отойти на несколько шагов от ледяной равнины - и мы сразу же увидели ее. Дрейфующую станцию "Зебра". Три домика, один из которых сильно обгорел, и пять почерневших остовов там, где когда-то стояли другие домики. И ни души.

- Значит, вот она какая, - прямо в ухо мне проговорил Свенсон. Вернее, то, что от нее осталось. "Я прошел долгий путь, чтобы увидеть все это..." Процитировал он с пафосом какого-то классика.

- Да уж, еще немного - и мы бы с вами обозревали совсем другие пейзажи, а этого никогда бы не увидели, - заметил я. - Если бы ушли на дно этого проклятого океана... Неплохо, да?

Свенсон медленно покачал головой и двинулся дальше. До станции было рукой подать, каких-то сто ярдов. Я подвел его к ближайшему уцелевшему домику, отворил дверь и зашел внутрь.

В помещении было градусов на тридцать теплее, чем раньше, но все равно чертовски холодно. Не слали только Забринский и Ролингс. В нос шибало гарью, лекарствами и специфическим ароматом булькающего в котелке противного на вид месива, которое Ролингс старательно продолжал размешивать.

- Ага, вот и вы. - охотно вступил в разговор Ролингс, словно увидел не человека, недавно ушедшего отсюда - почти на верную смерть, а соседа по улице, который пять минут назад звонил и просил одолжить газонокосилку. -Вы как раз вовремя, капитан: пора трубить к обеду. Небось, предвкушаете мерилендских цыплят?

- Да нет, чуть попозже, спасибо, - вежливо ответил Свенсон. Очень жаль, что вам не повезло с ногой, Забринский. Как она?

- Отлично, капитан, все отлично. В гипсовой повязке. - Он вытянул вперед негнущуюся ногу. - Здешний лекарь, доктор Джолли, сделал мне все чин-чином... А вам здорово досталось вчера вечером? - обратился он ко мне. - Доктору Карпентеру вчера вечером досталось очень здорово, сказал Свенсон. - А потом и нам всем тоже... Давайте сюда носилки. Вы первый, Забринский. А вы, Ролингс, не прикидывайтесь слабаком. До "Дельфина" всего-то пара сотен ярдов. Через полчаса мы вас всех заберем на борт.

Я услышал позади какую-то возню. Доктор Джолли уже встал на ноги и помогал подняться капитану Фол-сому. Фолсом выглядел даже хуже, чем вчера, хотя лицо у него было почти все забинтовано.

- Капитан Фолсом, - представил я полярников. -Доктор Джолли. А это коммандер Свенсон, капитан "Дельфина". Доктор Бенсон.

- Доктор Бенсон? Вы сказали "доктор", старина? - Джолли .поднял брови, Похоже, конкуренция в сфере раздачи таблеток обостряется. И коммандер...

Ей-богу, ребята, мы рады видеть вас здесь.

Сочетание ирландского акцента с английским жаргоном двадцатых годов как-то особенно резануло ухо. Джолли напомнил мне одного интеллигентного сингалезца, с которым когда-то свела меня судьба: тот примерно так же безалаберно смешивал чистый, правильный, даже дистиллированный язык Южной Англии с уличными словечками сорокалетней давности: "Железно, старина! Клево базаришь..."

- Могу себе представить, - улыбнулся Свенсон. Он посмотрел на сгрудившихся на полу людей, которых можно было принять за живых только благодаря легкому пару, выходящему изо рта при дыхании, и улыбка его исчезла. Он обратился к капитану Фолсому:

- Не найду слов, чтобы выразить соболезнование. Все это ужасно, просто ужасно.

Фолсом пошевелился и что-то произнес, но мы не разобрали, что именно.

Хотя ему только что наложили свежие повязки, это, кажется, не принесло облегчения: язык двигался нормально, а вот губы и щеки были так изуродованы, что в его речи не оставалось почти ничего человеческого. Левая сторона головы выглядела немного получше, но и она судорожно дергалась, а левый глаз был почти закрыт веком. И дело тут не в нервно-мышечной реакции на сильный ожог щеки. Просто он испытывал невероятные муки. Я спросил у Джолли:

- Морфия нет больше?

Мне казалось, что я оставил ему этого добра предостаточно.

- Абсолютно ничего, - устало ответил Джолли. - Я израсходовал все.

Без остатка.

- Доктор Джолли трудился всю ночь напролет, - тихо заметил Забринский.

- Восемь часов подряд. Ролингс, он и Киннерд. Без передышки.

Бенсон мигом открыл свою медицинскую сумку. Увидев это, Джолли улыбнулся из последних сил, но с видимым облегчением. Он тоже выглядел гораздо хуже, чем вчера вечером. В нем и так-то душа еле в теле держалась, а он ведь еще и трудился. Целых восемь часов подряд. Даже наложил Забринскому гипс на лодыжку. Хороший врач. Внимательный, не забывающий клятву Гиппократа. Теперь он имеет право на отдых. Теперь, когда прибыли другие врачи, он может и передохнуть. А вот раньше - ни в коем случае.

Он стал усаживать Фолсома, я пришел ему на помощь. Потом он и сам опустился на пол, прислонившись к стене.

- Извините, и все такое прочее. Ну, сами понимаете, - проговорил он.

Его обросшее щетиной лицо скривилось в подобии улыбки. - Хозяева не очень-то гостеприимны.

- Теперь все, доктор Джолли, остальное мы сделаем сами, - тихо заметил Свенсон. - Всю необходимую помощь вы получите. Только один вопрос: эти люди все они выдержат переноску?