Полярник

Для моего вылета в Бостон требовалось зарегистрироваться, как пассажиру. Чтобы это проделать, нужно было запихать в щель автомата свою американскую визу для проверки. Но моя виза, как и должно быть, была приклеена к странице паспорта, а эта страница в злополучную щель — ну, никак не влезала! Наши паспорта, что ли, больше, чем во всем мире? Пришлось вручную отбивать ответы на типичные вопросы, всплывающие передо мной на дисплее. Клавиша «enter», падла, глючила, и мне пришлось второй раз тыкать в буквы, расписывая свою родословную. Когда вся моя информация сызнова потерялась для бездушной машины, я догадался перейти к соседнему аппарату.

Тот тоже паспорт мой не принял, но хоть не отключался. Вопросы были, как обычно, идиотскими. По ним американские спецы, наверно, определяли психологический портрет злоумышленников. Но я никогда не пытался изучать географию США, поэтому замер в растерянности, когда шайтан-машина предложила мне выбрать из предложенных аббревиатур обозначение штата, где этот самый Бостон располагается. Я знал, что там находится Гарвард, но правильно выбрать из символов «ML, MS, MI, MN» не мог. Пока я задумывался, бездушный экзаменатор обозначил счетчик, порекомендовав решить задачу за предложенные двадцать секунд до отключения.

Ни фига себе, качели. Я выбрал второй штат, потому что он у меня ассоциировался со словом «Массачусетс». Вообще-то, может быть, где-то на уровне подсознания я слышал, что Бостон связан именно с этим штатом, потому что я угадал. Ответив еще на пару сомнительных вопросов, мы прекратили игру: аппарат, издав неприличный звук, выдал мне талон на посадку.

Не успел я сдать свой чемодан, как ко мне подошли два сотрудника безопасности, обслуживающих рейс в Америку. Один из них спросил, куда я лечу? Второй, не дожидаясь ответа, громко и членораздельно заговорил в свою рацию: «Сэр, у нас тут реальная проблема!» Это было произнесено таким тоном, будто мимо пробежал Карлос Ильич. Я даже обернулся, но никого рядом не обнаружил. Задавший вопрос в это время внимательно смотрел на меня.

— Что такое? — нечаянно вырвалось у меня.

— Расслабься, парень, не надо так напрягаться, — вальяжно заметил тот, что с рацией.

— Это как? — мне стало удивительно. И в то же время где-то в глубине души зародилось раздражение, бесполезное во всех, а, тем более, этой, ситуациях. Подошел третий американец, пристально вглядывающийся мне в глаза. «Да пошел ты, со всеми вашими ментовскими заморочками!» — подумал я, полностью успокаиваясь: не пустят в США — да и пес с ними.

Этот третий бегло ознакомился с моими документами и тут же дал «добро» на посадку в самолет. Я пошел отдавать багаж, ругаясь сквозь зубы: «Психологи хреновы!»

В Бостоне меня встретил агент, удивившийся, что я так быстро оформил все въездные формальности. Наверно, американские власти удовлетворились всеми предварительными процедурами, проведенными еще в старушке — Европе.

Мой пароход приходил только завтра, поэтому у меня были целые сутки очередного гостиничного безделья. Моряки проводят это время традиционно: либо пьют, либо спят. Я не пил. Я проснулся под вечер — все-таки давала о себе знать разница во время. Под балконом моего номера зеленел на солнце бассейн, шезлонги были пусты — тишина. Хотелось есть, но романтика требовала водных процедур. До сих пор удивляюсь себе, как это я решился на такой трюк, может, не выспался или успел перегреться. Я переоделся в плавки, взял ключ от номера в руку и снова оглядел все окрестности водоема в поисках живых душ: таких не обнаружилось, мертвых, впрочем, тоже. Я бросил в ближайший шезлонг скрученное в колбаску полотенце, попал, воодушевился, перелез через ограду балкона и прыгнул вниз.

Вошел я в воду «бомбочкой» с тучей брызг и душераздирающим визгом. Еще находясь под водой, весь в пузырях, я удивился, почему визг? К тому же, если я уже перестал контролировать себя и непроизвольно издал крик восторга на повышенных нотах, то теперь-то рот мой закрыт, чем же я визжу? И вообще, я ли это визжу? Мне даже расхотелось выныривать, но пришлось.

Я изобразил, что мне по кайфу, и стал лениво плавать туда-сюда, будто ничего и не слышу. Меня колотила дрожь, почти судороги — вода оказалась на редкость холодной, просто ледяной, но все же я вытерпел минут пять моциона. За это время я сумел разглядеть пожилого загорелого мужичка вполне крепкого сложения и его спутницу неопределенного возраста, потому что глаза она прятала за стильными очками. Дама спокойно курила в своем кресле, мужчина, ну просто настоящий прожженный мачо, колотился и извивался в своем. Наконец, он справился с собой, закрыл рот и закашлялся. Художественный визг сразу оборвался.

Я обтерся своим полотенцем и, выбивая частую дрожь зубами, прошел мимо них обратно в гостиницу. Женщина улыбнулась мне всеми своими зубами и с придыханием произнесла:

— Хай.

Я постарался улыбнуться синими губами и ответил:

— Хай, — а потом добавил. — Живе и процветае радяньска Украина.

Мачо никак на меня не реагировал.