Полярное Сияние

– Поэтому я решил уехать. От всего подальше… – словно жертва обстоятельств резюмировал он, – Начать все заново. Найти себя. Даже ушел в терапию… Психолог у меня хороший был.

– А Лёшка знает? – наконец дошло до остальных. Содержание сказанного в этой безмятежности и прозрачности бассейна.

– Лёшка знает про меня все.

…Ну да… А ты, видимо, про него…

Интересненько, что сказать…

Иногда так странно: восприятие информации – зависит от градуса подачи. Иногда Хичковковскую истерию можно создать и от ежегодного нашествия колорадского жука. А иногда вот такие новости – если не личное приключение, то необычная статистическая подробность биографии.

А он – и правда своеобразное «природное явление». Он – словно особая среда, по-своему преломляет свет. Искажает пространство, формы и объемы предметов. Оптический обман.

И ни одна из спутниц за этим столом – любого возраста, не встрепенулись и не спорхнула на эту информацию, словно с веточки от выстрела. Никого не испугало. Ну правда, чего? Он умеет быть твердым, но чтоб настойчивым??

Красавчик вскидывает взгляды на протекающие мима палитры купальников – это уже не секрет. И для него это не музей – базар. В нем – ни капли опасности – миловидность котика. Доступность, шведские столы, только проголодайся.

Ничего не требуется подтверждать, это и так витает в воздухе. Даже возвращенные на место непроницаемые солнце- (и не только-) …защитные очки не спасают от вероятностей. Вне всяких сомнений, он заполучит любую, на какой задержит взгляд чуть дольше обычного – и это она будет «заполучивать» его. Любыми средствами.

Он умело двигается на женской энергии – приманивающей, принимающей, позволяющей. Но знает, где этот переключатель.

В какой-то момент за соседним столиком начинает устраивать концерт своему благоверному (или не благо…) эффектная девица. Сияние нейтрально наблюдает спектакль, непешно потягивая коктейль. Потом разочарованно качает головой, словно ищет пульт от тв.

– Ну… может… Не очень-то я и Би… – задумчиво, немного в стиле Камеди произносит свой вердикт вовсе не о себе местный Эпицентр.

– Не то чтобы… – защитно подхватывает заявление новый приятель, фокусируясь на соседнем столике…

– Не на столько. – закрепляет оценку тот, кому все позволено.

Лёшка появляется как молния. Всех приветствует как освежающий морской бриз – всем перепадает лучик его улыбки и теплого взгляда. Особенно семейству маминой подруги, которое он знает с детства. Обнимашки и речитативы радости… как вспышка. Подарок. И вот уже он – исчез как мираж,

да и этого его… человека – тоже сдуло с места, никто и не заметил, как. Самый видный в мире невидимка…

Потом они замечаются неподалеку, где-то возле поворота, в листьях раскидистого папоротника из огромной кадки рядом с запасным входом в отель. И там у каждого – совершенно иная манера общения.

И тут становится ясно, каким прочным навыком общается Лёша. И какой прохладный оттенок для всех у всегда великодушного и вежливого Валеры.

Нет, ничего особенного. Для посторонних – просто разговор двух людей. Хорошо знакомых. По-человечески радых друг другу. Доверяющих. Заметности же выявляются только на контрастах. С привычными манерами. У них там своя гравитация.

Разновозрастная группа за столом невольно наблюдает за общением. Ничего необычного.

Все рады смолчать.

Долго молчал тихий вежливый младший зять Лины, который всегда гордился доверительным общением с тещей.

– А кто у них за девочку? – будто б просто из вежливости интересуется он, наблюдая более взрослого и статусного артиста рядом с миловидным стройным Созданием с белой пядью на щеке. Никто не научен, как быть тактичным в такой ситуации. Если хоть попытаешься открыть рот.

Людмила даже смутиться не успела:

– А мы не знаем. – пожимает она плечами буднично.

И это правда. Тема в их кругах затрагивалась осторожно и изгонялась прочь почти сразу. Версии были не просто разными, они менялись у каждого теоретика поочередно. Никто из двоих не выглядел женственным. Никто не выглядел лидером. Угадать ни с ходу, ни по собранным свидетельствам пока ни у кого не получалось. Ничего однозначного.

Кажется, даже Виолетта не знает. Раз отрешенно молчит. И глаза в пол. Будто её от электропитания отключили.

Но ведь никто и не хотел этого знать до конца. Хоть и считали, что как-будто положение – обязывает. Знать.

Ну… Как-будто. Семья же.

Пара минут. Пара явно удовлетворительных минут… разговора. Там… У них… После такого разговора люди не расстаются, когда в разные стороны расходятся. Не получится применить такое слово. Потому что они как будто оставили каждый друг друга себе. В таких случаях физическая дистанция ничего не решает. И никто ничего не торопит.

И в такой диалог никогда не вклиниться посторонним. Они – словно в мембране, в которой другой градус, другой воздух, другие физические законы. Своя атмосфера. И потом эта атмосфера окутывает каждого в отдельности, словно оберегая. От других.

– Они, получается, почти все время рядом, на гастролях? Никогда ж и не подумаешь…