Полярность. Сборник рассказов

Шон с полным ужаса лицом сидел у экрана телевизора, по которому транслировали репортаж с места действия. Он был уверен, что все просчитал до последнего грамма. Взрывы должны были быть не более чем салютом в новогоднюю ночь. Комок, то ли от обиды на собственную невнимательность, то ли от ужасающих последствий, застрял камнем в горле. Он глядел на Симуса, который второпях складывал инструменты в мусорный пакет и что-то бормотал себе под нос. Шон был подавлен и теперь наверняка знал, что такой «славы» он не хотел. Еще больше он опасался, что о его деяниях узнает отец.

Симус дрожащими руками складывал стеклянные колбы и металлические инструменты пакет. Сквозь его невозмутимое лицо вырывался смех наслаждения и гордости. Губы то и дело не сдерживались и растягивались в еле заметной улыбке. Ему казалось будто его тело сгорало от ирритации. Голова заполнилась всеми возможными мыслями. Но сильнее всего будоражило мысль о том, что наконец-таки его заслуги оценят по достоинству. Больше он не будет возиться с такими недомерками как Шон. Теперь он станет их пророком, что поведет их по пути устланной грезами. Вспомнив о нем, он бросил взгляд на напарника. Шон сидел с полными слез глазами, будто маленькое обиженное дитя.

– Хватит сидеть, нам нужно успеть на поезд. Дороги везде перекрывают. У тебя минута, – четко проговорил Симус и вышел из гостиной.

– Да, Симус, – безжизненно произнес Шон.

Что он мог еще ответить человеку, который виноват в произошедшем не больше его самого. Шон понимал, что Симус в одиночку не смог бы даже спичку зажечь собственными руками. Теперь ему остается лишь податься в бега, ведь иначе ему суждено провести остаток жизни за стальной дверью в окружении четырех стен. Он ошибся и теперь ничего не воротить назад, как бы этого не хотелось. Заветные заголовки в его голове «Гениальный химик» заменились на «Опасный преступник». Скорее «Опасный убийца». Знаниями, которыми он так гордился, он убил двух невиновных ни в чем детей. Детей, которые, скорее всего, еще даже не успели прочувствовать всю прелесть жизни. Шона давила жалость и вина за содеянное. Кто он теперь? Шон не знал, есть ли в уголовном кодексе название для детоубийц, но точно был уверен в том, что он больше не человек. По крайней мере, он больше не считал себя человеком. Живым, но не человеком. Живой нечеловек. Единственное мерзкое и противное, что пришло в голову Шону при словах «живой нечеловек» – это «зомби». Да, именно, «зомби», вот кто он отныне. Безмозглый зомби и никто не знает, что в его голове…

Маска

Хотите-верьте, хотите-нет, а я вам расскажу уже не несказку, а быль, то, что в действительности случилось со мной не так давно. Хоть и много чего фантастического и не совсем реального произошло – но зная всю абсурдность жизни, – я совсем не узрела ничего странного и даже вопиющего в неожиданном вторжении одного человека в мою жизнь. Так случилось, что незнакомец повадился посещать меня каждый поздний вечер. Даже сейчас спустя столько времени я с нескрываемым удовольствием вспоминаю его первое появление, когда я сидела на кровати с огромным блокнотом и карандашом в руке, ломая голову над одним предложением. Таинственный посетитель, как мне показалось на тот момент, вынырнул из книжного шкафа, что стоит в дальнем углу комнаты. "Точно показалось" – подумала я, уже ночью перематывая в голове события этого престранного вечера. Дальнейшие же удивительные появления моего нового друга я уже не списывала на временное помутнение рассудка, более того с детской игривостью пыталась предугадать "портал", что он выберет в последующий раз.

Но вернемся к событиям того самого вечера. Незнакомец оказался высоким, статным мужчиной с копной каштановых волос, что небольшими завитками обрамляли его лицо. На этом мое скудное описание его внешности, увы, кончается, а все из-за черной блестящей маски, скрывающей все его лицо. Только он вышел из шкафа, как уверенным шагом направился к кровати, что навело меня на мысль о его не первом визите в мой дом. Остановившись у кровати, он заглянул мне через плечо. Незнакомец так и стоял не шелохнувшись добрую минуту, пока не выдал:

– Убери!

Не знаю, что больше всего меня поразило в создавшейся ситуации: неожиданность и абсурдность его появления или же столь возмутительное замечание.

– Прошу про…,– немного придя в себя, я собралась с мыслями и захотела задать ему вполне очевидные вопросы, как незнакомец резко перебил меня.

– Перечитайте еще раз данное предложение. Ну, куда? Куда этот лишний причастный оборот?! – он закатил глаза и театрально помахал руками, показывая всю неуместность и бессмысленность написанной мной фразы.

– Ну, знаете ли! – я была серьезно задета его замечанием, скорее не наглым, а подтверждающим мои собственные сомнения. Но признаться ему, что я уже добрых пять минут ломала голову над одной фразой, не позволяла гордость. И я, постепенно повышая голос, продолжала. – А вы собственно кто такой, интересно было бы узнать! Уж не сам ли Белинский пожаловал ко мне?