Полярный – Москва

Бабушка Оля грозы боялась откровенно, готовилась к её приближению, на всех сердилась. Тучу она видела загодя, услышав гром, закрывала трубу, окна, все двери, выключала из сети радио, позже телевизор, всех заставляла сидеть, а не слоняться по дому, сама садилась на свою кровать и при каждой вспышке молнии и ударе грома осеняла себя крестным знамением со словами: «Господи- Сухрести». (Может, она произносила Иисус Христос, но так слышалось в детстве моим ушам.) И почему-то этот бабушкин страх вызывал чувство какой-то несерьёзности, хоть я и сидела с бьющимся сердцем, но это был страх за компанию.

А у Комраковых грозы не боялись. Молнии сверкают, гром гремит – все заняты своим делом. И окна закроют, и в доме все соберутся, чтобы переждать грозу, но о страхе своём не говорят. И самую страшную грозу я помню всё- таки ночью у Комраковых. Гроза была жуткая. Гремело и сверкало без перерыва. Взрослые разбудили нас, детей, среди ночи, заставили одеться, и мы сидели ночью одетые в самом настоящем страхе: что, если вдруг молния попадёт в дом?… И слава богу, что та страшная гроза миновала без последствий.

Ещё помню дневную грозу. Перед самой грозой меня послали в магазин за хлебом. Магазин находился на другом конце деревни, и гроза застала меня там. В окружении незнакомых людей я переждала её спокойно, но, когда кончился дождь и можно было идти домой, я шла буквально по колено в воде – столько вылилось дождя за время грозы. С одной стороны неба уже вовсю светило солнце, с другой лилово синела уходящая туча. А мне навстречу шла тётя Рая – спасать ребёнка, отправленного за хлебом в грозу и ливень!

Герман Титов

Вспомнилось лето, когда в космос полетел Герман Титов. Это был август. Объявили по радио о полёте. И потом все говорили, что летает, летает… Гагарин лишь раз облетел вокруг Земли и вернулся. А тут стемнело, а Титов всё летает. У тётушки моей появились опасения, что его притянуло к какой-нибудь звезде.

Титов летает где-то, а в это время мы, освещённые керосиновой лампой, двигаемся из дома в погреб. Здесь земля, деревня, отсутствие электричества, а там ракета, космос, звёзды, которые могут «притянуть».

И подумаешь, может, тётушка и права? И понятна моя радость, когда на следующий день радио сообщило, что Герман Титов благополучно приземлился. Помню фамилии первых космонавтов, как стихи:

Гагарин, Титов, Николаев, Попович, Быковский, Терешкова.

А дальше их стало так много, что всех не упомнишь.

Деревенские свадьбы

Одна происходила совсем рядом, у соседей бабы Поли женился сын. Невесту звали Нина. Всё застолье было в доме, а плясать выходили на улицу перед домом. Плясали под гармонь с частушками. Запомнилась такая:

И петь будем, и плясать будем,
А смерть придёт – помирать будем.

Мне подумалось, какая мрачная частушка. Пела её тётка, приплясывая, притопывая и заканчивая частушку «и-и-и-их!» Следом за ней в круг выходила другая тётка и выкрикивала другую частушку, не все частушки были безобидными и приличными.

Невеста частушек не пела и не плясала. Выйдя из дома, она садилась на скамеечку и смотрела на танцующих. Время от времени она удалялась и появлялась в новом платье. Платьев было множество, все цветастые, крепдешиновые. Мама мне объяснила, что так положено. Количество платьев символизирует достаток.

Отшумела свадьба, прошло несколько лет. И вот уже две дочери и сын. Бывший жених – пьющий муж, каких в деревне большинство, бывшая невеста – толстая баба с грубым лицом и натруженными руками. Большой дом поделён на две части: большая – «молодым», меньшая – свекрови, с которой, кроме ругани, никаких отношений.

Помню ещё одну свадьбу. Эта была рядом с бабушкой Олей, через дом. Выходила замуж Маня Редечкина. За человека не из нашего села, симпатичного, со звучной фамилией Изранцев. Хорошая была свадьба, неплохая семья. Родились дети, а потом я узнала, что отец Изранцев вместе с одной из дочерей погиб в автомобильной катастрофе.

Деревенские судьбы

Вообще людские судьбы такие разные… Казалось бы, в такой глуши – какие страсти? А вот поди ж ты.

У Анны Васильевны, которую привезли в деревню из Грузии, в автомобильную катастрофу попал сын и погиб. Пережив такое горе, она родила двух дочерей с разницей в один год. А потом вдруг узнала, что муж её загулял. Начались скандалы и драки. Женщина она восточная, измены не стерпела, да и погладила мужу ценный орган утюгом. Муж стал пить и умер от сердечного приступа. Ей одной пришлось растить двух девочек. Вырастила их, так и не выйдя больше замуж, а теперь живёт одна. У дочерей в Москве свои семьи, лишь летом они отправляют своих детей к бабушке в деревню.

А вот семья. Недалеко от бабы Оли дом у переулка. Живут в нём Копин и Копинишка. Он статный, энергичный и непьющий мужчина, что редкость для деревни. Она – согбенная старуха с клюкой уже много лет. Детей нет.

– Были ли? – спрашиваю у мамы.