Полибий и его герои

«Пропев таким образом свою лебединую песню», по выражению Полибия, Деметрий снова призвал к себе мегалопольца. Он сказал, что согласен на его план. Предприятие это, надо прямо сказать, было отчаянным. Но Полибия трудно было чем-нибудь смутить. Он именно был в своей стихии и тут же воодушевился необычайно. Итак, Полибий выдумал для Деметрия хитроумнейший план побега и горячо взялся за его осуществление. Во-первых, нужен был корабль. А где его взять? Ведь все корабли в гавани римские. Но Полибий мигом нашел выход. Как раз в это время два египетских царя Птолемея поссорились между собой. Один из них прислал в Рим посла для оправдания перед римлянами. Тут же, конечно, оказалось, что этот египетский посол Менилл — хороший друг Полибия. Он немедленно знакомит посла с Деметрием и добивается от друга обещания достать для побега корабль. Менилл отправляется в Остию, римскую гавань. Там он находит карфагенское судно, которое скоро должно отплыть в Тир. Менилл останавливается, заговаривает с матросами и наконец нанимает корабль на свое имя, чтобы возвратиться к царю в Египет. В последнюю минуту он говорит капитану, что непредвиденные обстоятельства вынуждают его остаться, вместо себя он пошлет к царю узнать его дальнейшие распоряжения одного юношу.

И вот наступает назначенная для побега ночь. Неожиданно Полибий, душа всего предприятия, заболевает настолько тяжело, что не может подняться с постели. Но даже в таком состоянии он неослабно следил за ходом событий и руководил ими. По заранее разработанному плану Деметрий отправил часть друзей в Анагнии, обещая встретиться с ними утром, часть — в Цирцеи с собаками, чтобы на другой день с ними поохотиться. Сам же он с немногими оставшимися приятелями давал в Риме ночью прощальный пир, отчасти для удовольствия, отчасти для отвода глаз. Полибий, прикованный к постели, неотступно следил за каждым шагом Деметрия. С ужасом видел он, что время идет, а юный царь, склонный к попойкам, и не думает кончать пира. Надо как-то выманить Деметрия из-за стола. Но как? Напомнить ему о заговоре? Но ведь собутыльники Деметрия и не подозревают о нем. Написать записку? А вдруг Деметрий уже пьян, и записка попадет в руки кому-нибудь из его приятелей? Что предпринять? Наконец Полибий решается. Он берет таблички, пишет, запечатывает, зовет верного раба и велит передать их Деметрию через виночерпия, только не говоря, от кого, а лишь настоятельно попросив прочесть немедленно.

Деметрий вскрыл записку. Там оказался набор каких-то изречений из древних авторов типа:

«Ночь благодетельна всем, особенно отважным»;
«Решайся, дерзай, действуй, терпи неудачу, Евтих; все лучше, чем упадок духа»;
«Трезвость и недоверчивость — основа рассудка» и т. д.

К счастью, Деметрий оказался еще достаточно трезвым. Он тут же понял, от кого записка. Под каким-то предлогом он встает из-за стола, выходит, накидывает дорожный плащ и спешит на корабль.

На следующий день в Риме считали, что Деметрий в Цирцеях, то же думали и ждавшие его в Агнаниях. Охотники же в Цирцеях считали, что он почему-то задержался в Риме. Только на пятый день римляне обнаружили исчезновение Деметрия. Но это не тревожило Полибия: по его расчетам, царевич уже пересек Сицилийский пролив (XXXI, 12; 19–23).

Я ничуть не сомневаюсь, что именно Полибий с самого начала и толкнул Деметрия на эту отчаянную авантюру. Судя по всему, царевич был, что называется, несамоходный флот. Он мог бы мирно прожить всю жизнь в Риме. Жилось ему там совсем неплохо, а особым честолюбием он, кажется, не отличался. Но Полибий считал нецелесообразным слишком резкое ослабление Сирии и решил ее спасти. И подчинил слабохарактерного царевича своей властной воле. Очевидно, он начал убеждать Деметрия действовать. По его наущению тот и пошел в сенат. А услыхав отказ, тут же сообщил Полибию, что ничего не получилось. Тогда грек побудил его к дальнейшим действиям. Правда, я, грешным делом, думаю, что Полибием двигало не только желание помочь Сирии. Уж очень его влекли опасные приключения! И как раньше он вдруг пошел в македонский поход, так теперь с упоением стал устраивать этот рискованный до безумия побег. Не могу не напомнить одну яркую деталь — тяжело больной Полибий лежал в доме Сципиона и оттуда ткал интригу, которая должна была разрушить планы римлян в Сирии!