Полибий и его герои

Полибий начинает свой рассказ со 140-й Олимпиады (220–117 гг.)[45]. Выбрана она по следующим причинам. Во-первых, именно тогда «впервые переплелись между собой судьбы Эллады, Италии и Африки». Как помнит читатель, роковой точкой, в которой линии судеб перекрестились, был тот момент, когда Филипп принял решение вмешаться в войну Рима с Карфагеном (V, 101, 4; IV, 28, 3–5). Во-вторых, в эту Олимпиаду в важнейших странах мира пришли к власти новые монархи: в Македонии — Филипп, в государстве Селевкидов — Антиох III, в Египте — Птолемей IV Филопатер. А им суждено было сыграть главную роль в последующих событиях. Наконец, именно в 140-ю Олимпиаду началась война римлян с Ганнибалом, а она и определила все дальнейшие события.

Великое 53-летие завершалось Третьей Македонской войной. Казалось бы, Полибий должен был кончить свою книгу падением Македонского царства, т. е. 168 г. Но он считал, что тогда рассказ его будет неполон. Дело в том, что «суждения, построенные только на исходе сражений… не безошибочны». Слишком многие завоеватели после великих побед управляли столь неумело, что навлекли на себя тяжкие беды. «Поэтому нам следует дополнить описание всех этих событий изображением последующего поведения победителей и того, как они пользовались своей властью над миром». Вот почему он решил описать несколько дальнейших лет: это должно было показать, что римляне сумели не только покорить другие народы, но и прекрасно управляли ими (III, 4, 7–8). Роковые события 146 г. показались ему логическим концом, достойным завершением книги. Все эти 22 года он вел подробные дневниковые записи, которые потом включил в свою «Историю». Таким образом, Полибий выполнял гигантскую работу — он собирал материал о прошлом, компоновал, беседовал с очевидцами, отыскивал документы и одновременно описывал события, совершавшиеся на его глазах^{50}.

Метод исторического описания, принятый Полибием, также был необычен и смущал читателей. Метод этот — синхронность событий. Сам он говорит об этом так: «Начавши описывать осаду Карфагена, мы обрываем писание и покинувши его на середине, переходим к событиям в Элладе, оттуда к Македонии, Сирии и некоторым другим странам… Мы… разделили одну от другой важнейшие страны мира с происходящими в них событиями и потом, следуя принятому порядку, переходим от одной страны к другой, каждый раз в одной и той же последовательности, год за годом излагая одновременные события каждой страны отдельно» (XXXIX, 1, 1–2; 2, 5).

Начертав перед читателем грандиозный план своего сочинения, Полибий говорит: «Требуется особая милость судьбы для того, чтобы за время нашей жизни осуществить его до конца» (III, 5, 7). Эту милость судьба ему оказала. Он кончил свою «Историю», чего не дано было ни Геродоту, ни Фукидиду. И не только закончил, но и полностью ее отредактировал. Зато судьба оказалась немилостивой к нам. Из всех книг Полибия целиком сохранились только первые пять; остальные дошли во фрагментах. Иногда это большие и связные отрывки. Но часто перед нами крохотные кусочки без начала и конца. И что еще хуже — это не точная цитата из Полибия, а исковерканный, искалеченный, безбожно сокращенный, иногда, наоборот, неудачно дополненный текст. Из последних книг не сохранилось почти ничего. Сороковая книга пропала вовсе.

* * *

Итак, великое 53-летие Полибий сравнивает с драмой, драмой величественной и страшной, правда, со счастливым концом. Подмостками ее был весь обитаемый мир. При этом только выбранный им метод позволяет насладиться этим изумительным зрелищем. Словно с птичьего полета, «можно окинуть единым взором деяния всего мира» (XIV, 1a, 1). «Неужели кто-либо может быть увлечен другим зрелищем!» — восклицает он с восторгом (I, 1, 6; ср.: XV, 9, 2–4). Сам он совершенно очарован и захвачен им.

Полибий задумал описать не только все акты этой пьесы и всех действующих лиц, но и понять общий замысел драматурга. Но кто же были актеры трагедии? И кто режиссер — кто эта судьба, начертавшая великий план? И почему мир подпал под власть римлян? Все эти вопросы мы попытаемся постепенно исследовать в ходе нашего рассказа.

Действующие лица великой драмы

Народы