Полибий и его герои

Выбежав из ворот, Арат «упорно взбирался по круче, но вначале подвигался медленно и с большим трудом, потому что потерял тропинку, которая, бесконечно петляя и прячась в густой тени громадных камней, вела к крепостной стене. Но тут… луна каким-то чудом проглянула сквозь облака, осветив самую трудную часть пути». А в городе царила паника и суматоха. Воспользовавшись смятением, оставшиеся 300 воинов наконец тоже перелезли стену. Но ни Арата, ни дороги к Акрокоринфу они отыскать не могли. Тогда они укрылись в какой-то пещере у дороги, не зная, что предпринять. Вдруг они услыхали страшный рев труб — это в гору поднимался большой македонский отряд, преследовавший Арата. Воины выскочили из укрытия и ударили на македонцев. Те разбежались в паническом ужасе. В общей неразберихе никто не понимал, что происходит. Эхо, отражаясь о камни, тысячекратно повторяло каждый звук. Скалы ревели, казалось, крики несутся и сверху, и снизу, и из города. Воины все еще стояли в полном недоумении, как вдруг увидали, что к ним спускается Эргин. Он кричал, что шум разбудил стражу Акрокоринфа и наверху давно идет жаркий бой. Но у Арата почти нет людей, и македонцы забрасывают их камнями и дротиками. Воины немедленно устремились наверх. Уже светало, когда они поднялись, отбросили македонцев и ворвались в крепость. «Солнце первыми своими лучами озарило их подвиг». Акрокоринф был в руках Арата!

А внизу, в Коринфе, по-прежнему царило смятение. Люди жадно ловили слухи. Уже занялся день, когда они узнали, что случилось этой ночью. Восторгу их не было предела. Несметные толпы народа, ликуя, отовсюду хлынули в театр. Театр был уже полон до краев. Все волновались, кричали, вопили, спрашивая, где же их освободитель, где этот великий герой? И вот на сцену вышел Арат. Боже! Как мало походил он на театральных героев! Перед зрителями стоял человек в запыленных доспехах. Он снял шлем, и все увидали бледное измученное, осунувшееся лицо. Он еле держался на ногах, его шатало, и, чтобы не упасть, он опирался на копье. Разразилась буря приветствий. Народ неистовствовал. А он все стоял, опершись на копье. Наконец он собрался с силами и заговорил. Он сказал, что отныне они свободны, и впервые за много лет вручил им ключи от ворот (243 г.) (Plut. Arat. 16–23). «Римляне, — говорит великий греческий писатель Плутарх, — восхищаются Филопеменом и называют его последним из эллинов, словно после него Эллада великих людей уже не рождала. А я полагаю, что последним из греческих подвигов был подвиг Арата» (Plut. Arat. 24).

Действительно, жизнь Арата похожа на захватывающий приключенческий роман. Однако очень ошибется читатель, если вообразит себе Арата бесшабашным удальцом или каким-то странствующим рыцарем, который скитается по миру в поисках опасных подвигов, освобождает пленных красавиц и карает злодеев. Ничего не может быть дальше от истины. «Арат, — говорит Полибий, — во всех отношениях был совершенный государственный муж. Он умел держать речь, составить план и хранить в тайне принятое решение. Никто спокойнее его не умел переносить гражданские распри, привязывать к себе друзей, приобретать союзников, к тому же он был замечательно способен изобрести против неприятеля хитрости и козни» (IV, 8). Словом, он был политик до мозга костей. То был человек умный, осторожный, очень хитрый, скрытный и сдержанный. Как раз бесшабашная удаль была ему совершенно чужда. На риск он шел без всякой охоты. Но если он считал, что это необходимо, никто не мог похвалиться большим мужеством.