Полигон

Часть третья Гаражные байки

К частному автомобилю в брежневскую эпоху относились трепетно. Стоили они тогда неимоверно дорого, а очередь тянулась несколько лет. Ходила даже поговорка «жену поменять ещё можно, машину – нет». Поэтому машины берегли, обихаживали и лелеяли. Держали их, как правило, в гаражах. Там же автомобилисты проводили немало летних вечеров – в регламентных работах, мелких ремонтах, ну и просто общались между собой, играли в шахматы, забивали «козла» и, конечно, выпивали и закусывали. В гаражном обществе выросло целое поколение. И, само собой, с автомобилями и автомобилистами тоже случались смешные истории…

Глинтвейн по-автобазовски

Хоть и недолго, но довелось мне поработать шофёром. «Права» у меня были, каникулы в институте длинные, ну и устроился на лето, подработать на одной автобазе. Полтора десятка грузовичков, в большинстве ГАЗ-53, все, как один, с будками. Потому как автобаза обслуживала продуктовые магазины. Стало быть, и завгар Афанасий Петрович был не просто завгар, а большой человек. тем не менее шофёрская братия называла его попросту Петровичем.

Грузовичок мне достался ни молодой, ни старый. Заводился, само собой, отвёрткой. Помню, спереди всё побрякивало что-то. Я к Петровичу несколько раз подходил, чтобы слесари посмотрели, да он всё отмахивался, некогда, мол. Работа у меня была не пыльная: забираешь грузчика – и по базам.

Потихоньку меня всё чаще стали отправлять на местный ликёро-водочный завод. Может, потому что не пил я? Или не воровал? не знаю. Грузчик– экспедитор Саня каждый раз одаривал меня бутылкой водки. Крал он их ежедневно, и делалось это до наивности просто. Как оказалось, какой-то процент стеклопосуды списывается на бой при транспортировке, сдавать отбитое горлышко полагалось вместе с пробкой. Пробка должна быть целой, «без повреждений». Саня отбирал нужное количество бутылок и не спеша сшибал у них горлышки. Бутылки звонко ойкали, после чего содержимое их сливалось в потертую капроновую канистру неопределенного цвета, а горлышки с пробками без видимых следов покушения аккуратно складывались в сетку.

А теперь представьте июньский день. Жара. Тополиный пух. Наш грузовичок, подвывая и побрякивая (так и не сподобился Петрович распорядиться, чтобы слесари посмотрели), черепашьим ходом вкатывается на территорию ликероводочного. Подъезжаем к помосту. Санёк, схватив пачку накладных, мгновенно исчезает где-то в полутемных недрах склада. Я распахиваю дверцу, чтоб продувало кабину, и открываю потертую книжонку любимых Стругацких. Время течет незаметно. И вдруг я вижу перед собой глаза Сани. Глаза совершенно дикие. Оказывается, он кричит, и давно. Но почему-то ничего не слышно. А-а, он не кричит, а только открывает рот. Видимо, получив избыток впечатлений, нет слов выразить чувства, которые его переполняют. Я закрыл томик и молча уставился на него. Наконец, Саня смог совладать с собой. Видно невооруженным глазом, что это стоило ему нечеловеческих усилий. Глубоко вздохнув и взявшись рукою за сердце, произнёс: «Ведро у тебя есть?». Но ведра не было.

– А что есть?

– Да ничего нет. Что случилось-то? Может, огнетушитель подойдёт?

Саня не ответил, а только как-то странно посмотрел на меня, махнул рукой и нырнул снова на склад. Через пару минут он возник передо мной с пожарным ведром в руке. Вид у него был уже не растерянный, а деловой.

– Куда сливать будем? – спросил он.

– Что сливать?

– Как это что? Как что? Вино!

– Какое вино?

– Не знаю. «Агдам» вроде. Вот, сам глянь. Полное ведро!

– Да откуда?

– Ты, давай, кончай базар и говори, куда сливать будем. Время-то идёт! Ёмкость лопнула. С вином. Ох, и хлещет же! Тонн сорок уж вылилось.

– А-а-а. Вот в чем дело. Поня-я-ятно. Но тут, Саня, такое дело… Некуда сливать-то.

– Да как это некуда? Я ведро на пять минут одолжил! За рупь! Сливай, куда хочешь!

– Да некуда же, тебе говорю! Не в радиатор же! – огрызнулся я и тут же прикусил язык. Саня уже был под машиной. А из краника бодрой струйкой стекала ржавая вода. Теперь дара речи лишился я. Саня, опорожнив радиатор, влил в него ведро вина. Радиатору, однако, не хватило. Саня удовлетворенно хмыкнул, похлопал меня по плечу («всё нормально, парень!») и рванул на второй заход.

В общем, вошло больше двух ведер. Загружаться мы не стали – на заводе ЧП, всех прогнали. Поехали в гараж. Только вино – это ведь не вода. Температура кипения не та, и вскипели мы дважды, пока добрались. Пришлось останавливаться.

На автобазе царило оживление. Сам Петрович нас встречал у ворот. И скомандовал: «На яму, быстренько!» Я решил, что Наконец-то передок перетряхивать будут. Но ошибся. Заглушив двигатель, я услышал под машиной возбуждённый гомон. Вылез из кабины, заглянул в яму. Народ стоял с кружками! Культурно, в порядке очереди! Подходили по одному. Обжигаясь, открывали краник. Оттуда, шипя и брызгаясь, вырывалась вместе с удушливым паром тугая грязная струя.