Полигон

— Может быть не в анкетах, и может не у марсиан. Возможно, правильнее будет идти от противного. Кирилл ведь отослал больше сотни анкет отчаявшихся — тех, кому нечего терять. А отобрали всего десять рекрутов, причём взяли не первых попавшихся — отбор шёл до самого конца. Почему не подошли отбракованные? Что с ними было не так?

— Звучит разумно, — согласилась Оля. — Если отбирали по анкетам, значит, критерий должен быть где-то в них. Но я его не нашла, как ни искала.

— Я тоже, — сказал Матвей. — Подозреваю, что анкеты были лишь отправной точкой проверки кандидатов. Скорее всего, у заказчика есть служба, способная копнуть глубже, проверить электронный след всех претендентов. А теперь мы должны повторить их путь и пройти по тому же следу.

— Мы должны… — повторил Борис. — В смысле — я должен?

Оля улыбнулась и накрыла ладонью его руку.

— Ты всегда всё понимаешь правильно.

21

На следующее утро друзья собрались в кабинете Матвея. Борис запустил приложение, и настенные экраны ожили, заполняясь столбцами слов и чисел.

— Таблицы распределений, — пояснил Борис. — Сравнение отобранных и отсеянных по всем возможным параметрам. Возраст, здоровье, образование, профессия и так далее — всё, что смог нарыть.

Матвей жестом указал на левый экран:

— Это то, о чём я думаю?

— Да, — кивнул Борис. — Мы уже убедились, что имеем дело не с подпольной клиникой чёрных трансплантологов. Но у меня всё ещё оставалось подозрение, что исполнители получили очень специфический заказ с редкими характеристиками, позволяющими обойти иммунологический барьер. На этой таблице распределение претендентов по группам крови в системе АВO — с учётом антигенов на поверхности эритроцитов и антител в плазме крови. И тоже — никаких явных отличий, как и по всем остальным параметрам. Я уже не уверен, что отбор был целенаправленным; возможно, участников программы выбрали случайным образом.

— Отбор там был, — возразил Матвей, — а значит, были и критерии. То, что мы их не нашли — наша недоработка. Но это не повод бросать начатое. Вспомните, чему я вас учил — если сами чего-то не можете, обратитесь к тому, кто может.

— Ты о КуДзу? — догадался Борис. — Но он со мной даже разговаривать не станет; хорошо, если с лестницы не спустит. После истории с биомемом1 он считает меня предателем.

Матвей недовольно поморщился.

— Что за детский сад! Объясни ему, что тогда ты не имел права ничего рассказывать, слишком многое было поставлено на карту. Он должен понимать такие вещи.

— Я тебя понимаю, — сказал Борис, — но и его я тоже понимаю. Он-то нам доверился, а мы…

— Я пойду с тобой! — перебила его Оля. — Надеюсь, беременную женщину он с лестницы не спустит.

Мужчины переглянулись.

— Ты уверена, что хочешь этого? — спросил Матвей.

— А у нас есть выбор? КуДзу — живая легенда; если кто-то и сможет нам помочь, то только он.

Борис мог бы поклясться, что Матвей именно этого и ждал. Причём он не просто предвидел решение Оли, но и каким-то образом сознательно подвёл её к такому выбору. А перед этим он точно так же поступил с Алиной. Борису и самому порой приходилось ненавязчиво подталкивать людей к нужным решениям; он не комплексовал по этому поводу, поскольку считал свои решения правильными. Наоборот, он чувствовал удовлетворение от успешно выполненной работы. И только сейчас до него дошло, насколько циничны манипуляции «принуждения к правоте». Воистину, когда ты — это одно, а когда тебя — это уже совсем другое.

Правота — страшная сила. Он не будет мешать Матвею, потому что тот всё делает правильно — как бы отвратно это ни выглядело. Да и сам он при необходимости будет поступать так же. Только теперь вместо удовлетворения будет испытывать горечь и стыд.

Борис посмотрел на Олю:

— Тогда завтра?

Матвей хотел что-то сказать, но Оля опередила его:

— Сегодня. Мы и так уже везде опоздали.

22

Борис нажал кнопку звонка и поднял голову, уставившись в чёрный зрачок видеокамеры.

— Уходи! — раздался голос из динамика. — Я тебя не знаю.

Борис посмотрел на Олю и развёл руками — мол, я же говорил, что ничего не получится. Девушка скорчила страдальческую гримасу, передразнивая его. Затем одёрнула платье, вошла в зону обзора и встала перед Борисом.

— Алексей! Я хочу познакомить вас с одним человеком.

— С каким ещё человеком?

— С внуком ПалСаныча2.

КуДзу не ответил. Из динамика доносилось лишь учащённое сопение; впрочем, это могли быть и обычные помехи. Наконец замок щёлкнул и дверь открылась. КуДзу стоял на пороге, щурясь от яркого света с площадки. На нём была чёрная футболка со слоганом «JUST SUDO IT» и потёртые джинсы с тёмными пятнами — видимо, от пролитого кофе. Покрасневшие веки набухли, руки слегка дрожали. Крупная голова была острижена под ноль, щетина на щеках и подбородке побелела почти полностью.

— Стареет легенда, — подумал Борис, — сдаёт на глазах. Не переоцениваем ли мы его?

КуДзу шагнул в сторону и кивнул Оле:

— Проходи!

— И Боря? — Оля вопросительно посмотрела на хозяина квартиры. — Он тоже немного поучаствовал в процессе.

— Догадываюсь, — буркнул КуДзу. — Ладно уж, пусть заходит, иуда.