Полигон богов

— А где же Сильвия? — спросил я, заметив, что её нигде нет.

— Пошла за супом. Сейчас меня будут кормить После этих слов я вдруг почувствовал зверский аппетит:

— Пойду-ка я тоже на кухню. Есть захотелось.

— Да лежи ты. Принесут тебе сюда поесть, — беспокоился Шах.

— Не беспокойся. Попробую для начала встать.

Я осторожно приподнялся и сел на лежаке. Боли не было, голова не кружилась. Встал, покрутил головой и помахал руками. Вроде было всё нормально, только чувствуется сильная слабость. Подошла Сильвия с тарелкой супа в руках. Поставив тарелку возле Шаха, она подскочила ко мне и стала осторожно подталкивать меня к лежаку.

— А ну сейчас же ложись. Вчера трупом лежал, а сегодня он уже руками размахивает, — сердито говорила она.

— Не сердитесь, графиня. Я уже совсем выздоровел.

— Так уж и выздоровел, — фыркнула она. Потом участливо спросила: — Ты тоже хочешь есть? Принести суп?

— Нет, спасибо. Сам схожу на кухню и поем. А ты корми Шаха, — сказав это, я отправился к кухне.

Сидя за столом и доедая вторую тарелку супа, я наблюдал за жизнью военного лагеря. Кто-то сворачивал палатки, кто-то собирал вещи, видно, готовились к возвращению в родные края. Мимо меня в сторону гор протопал отряд прочёсывать окрестности в поисках разбежавшихся врагов.

Не успел я отодвинуть пустую тарелку, как ко мне подошёл гном:

— Ты Миша? Один из трёх героев? — Получив утвердительный ответ, он продолжил: — Тебя хотят видеть в палатке вождей.

«Раз хотят, значит, увидят. Может, орден, вручат. «Смерть оркам» третьей степени».

Войдя в палатку, я увидел только гномов-вождей, стоящих вокруг стола и что-то с интересом рассматривающих. Подойдя поближе, я увидел на столе наши кольчуги и арбалеты. Повернувшись, вожди с таким же интересом стали рассматривать меня. Ещё бы, воскресший из мёртвых. Все они видели меня полуживого, а сегодня я пришёл на своих ногах. На их лицах застыл вопрос: «Как такое могло получиться?» Но привычка гномов не спрашивать лишнего и тут сработала. Время, отпущенное на удивление, закончилось, и гномы перешли к делу.

— Мы хотели бы узнать, откуда у тебя такое странное оружие и доспехи? Не можешь ли ты поделиться с нами секретом их изготовления?

«Вот он, удобный момент, чтобы попросить гномов помочь нам», — подумал я, а вслух сказал:

— Я помогу вам изготовить арбалеты. Предположим, штук сто. Сделаю двести кольчуг. Обучу вас тактике стрельбы из арбалетов. Это пока не ведомое вам воинское искусство. Вы же, в свою очередь, дадите мне отряд сопровождения, чтобы мы могли доставить графиню де Альберт в замок её отца, и воинов для сражения с серыми, которые, по моим сведениям, на этот замок должны напасть. Ну как, по рукам? — Я постарался придать своему голосу не просительный, а деловой тон.

Этот тон гномы понимают лучше всего.

— Почему серые хотят напасть на замок? — Это был естественный вопрос, который они не могли не задать. Отвечать мне на него не хотелось, но делать было нечего.

— Не знаю, — схитрил я. — Это сведения одного из людей, похитивших графиню. Ну что, договорились?

— Договорились! — почти одновременно сказали вожди.

— Тогда готовьте две кузницы и побольше людей. Кузницы должны работать день и ночь. Когда вы будете готовы, дайте мне знать. А сейчас я пойду посмотрю, как там мои спутники себя чувствуют.

Глава 11 ЖЕЛЕЗНЫЙ ПОЛК

Ещё издали я увидел, что около тента, под которым лежали мои соратники, собралась большая толпа воинов.

«Неужели что-то случилось с Ваней?!» — мелькнула в голове страшная мысль, и я с шага перешёл на бег.

— Расступитесь! Дайте пройти! — закричал я, подбегая к толпе.

Толпа беспрекословно расступилась, и я увидел сидящего на лежаке Ваню и рядом с ним улыбающуюся Сильвию. Я с облегчением вздохнул и с удовольствием стал наблюдать за ними. Когда все любопытные разошлись, мы с ним обнялись. Я чуть слезу не пустил, но вовремя одумался. Вокруг одни суровые воины, не поймут они меня. Ох не поймут! Взяв себя в руки, я рассказал ребятам о разговоре с вождями гномов. Когда Сильвия ушла за едой для Вани, я спросил его:

— А что ты пел на обрыве, когда сражался один против всех? Если не секрет, конечно?

— Когда я понял, что остался один, я запел песню смерти. Мы её поём, когда видим, что другого выхода нет и впереди только смерть. С её помощью мы впадаем в боевой транс и становимся нечувствительными к боли. Исчезает боль и усталость, жалость к себе и любовь к жизни. Остаются только враги, которых нужно убить как можно больше. После песни смерти, если остаёмся живы, мы сутки, а то и двое лежим без сознания.

Он говорил о своём подвиге как о чём-то обычном, ровным и спокойным голосом. Да окажись он в аду, наверное, будет и там таким же спокойным.

— Значит, тебе день или два надо отлежаться и ты будешь совсем здооров? Это отлично! А ты, Шах, когда поправишься? — почти счастливым голосом спросил я.

— Две недели, и я буду как новенький, — бодро заявил Шах.