Полигон для интеллекта

Капитан медицинской службы придвинула стул ближе к компьютеру и стала рассматривать, приблизив лицо к монитору. Видимо, зрение у нее было неважное, а очки носить она или не хотела, или стеснялась.

— Вот здесь, товарищ генерал, всплеск идет. Это что за момент?

— Это момент, когда полковник сообщил старшему лейтенанту о самоубийстве солдата. Да… Я вас пригласил, не подумав. Вы же не слышали наш разговор, а я не подготовился, чтобы сделать синхронную запись. Но каждая последующая вспышка активности участков мозга, согласно нашему графику, никак не связывается с предыдущей и с последующей. А это говорит…

— Это говорит о том, — сформулировала увиденное невропатолог, — что старший лейтенант Поленьев каким-то образом научился дифференцировать свои мысли, что, вообще-то, считается невозможным. Обычно человек умеет думать сразу обо всем, что с ним и вокруг него происходит, мысли идут сплошным потоком, микшируются, путаются и потому часто сбиваются. Одни мысли в итоге забиваются другими, что вызывает чувство растерянности в сложной ситуации. На человека оружие наставят, а он вдруг начинает вспоминать, как полицейский застрелил его лающую собаку. Здесь мы видим совершенно иную картину. Человек выделяет доминирующую мысль, работает с ней и при этом в состоянии, не смешивая сами мысли, рассматривать еще несколько. Я бы назвала эту способность уникальной и даже слегка фантастической, однако считаю, что для каких-то конкретных данных мы имеем слишком мало материала. Если бы товарища старшего лейтенанта понаблюдать хотя бы с полгода, можно было бы сделать конкретные выводы и даже отыскать алгоритм обучения других такому же методу мышления. А пока я склонна считать это или случайностью, или неисправностью аппаратуры.

— Ну, аппаратуру мы сейчас проверим… — Генерал без раздумий сел в кресло, где недавно сидел Рус Григорьевич. — Надежда Ивановна, моя голова готова принять на себя «шлем»…

Глава шестая

Капитан медицинской службы старательно протерла контакты на «шлеме» ватным тампоном, смоченным, судя по резкому запаху, в спирте из флакончика, словно продезинфицировала их после заразной головы старшего лейтенанта, которая способна дурными мыслями заразить и генерала. И только после этого старательно и почти нежно надела «шлем» на профессорскую голову.

— Говорите что-нибудь, — потребовала невропатолог, — взглянув на полковника. — Делитесь информацией. Разного направления. Анекдот для начала расскажите.

— Товарищ генерал же у нас собачник, — сказал тот. — Собаку дома держит. Ротвейлера, если мне память не изменяет. Так вот, товарищ генерал… Лучший способ определить, кто вас больше любит, жена или собака, закрыть зимой их вдвоем в гараже, а утром посмотреть, кто как вас встретит…

— Теперь вы… Что-нибудь серьезное… — повернулась она к Поленьеву.

— Не понимаю, чем вашему штатному хирургу не понравилось, как я зашил себе рану на бедре. Сам я вполне удовлетворен внешним видом раны. Заросло аккуратно, лучше, чем после госпиталя. А то, что воспаление началось, так в боевой обстановке невозможно ни иглы продезинфицировать, ни нити. Да и хирургических нитей не было, пришлось использовать нить из парашютного шелка.

— Дайте мне его медицинскую книжку, — потребовал профессор и протянул руку, в которую капитан сразу вложила медицинскую книжку Поленьева. Безбородов нужные страницы нашел, видимо, по почерку. Долго силился прочитать, потом бросил книжку на стол.

— Пусть он сам это вслух со сцены читает. На концерте художественной самопальности медсанчасти. Может, кто-то что-то и поймет, посмеется… Тоже дело хорошее — настроение человеку поднять…

— Криптографа[14] пригласить, товарищ генерал? — спросил полковник.

— Пусть сам разбирает свой почерк. Помучается, будет учиться писать по-человечески… Ну что там, Надежда Ивановна, с моей энцефалограммой? Работает прибор?

— Так точно, товарищ генерал, функционирует нормально. Отражает деятельность правильных участков мозга.

— Ну, тогда, старший лейтенант, пройди еще один кабинет — терапевта и ко мне пожалуй. Я пока другой «шлем» подготовлю, да и аппаратуру настрою…

Последнего врача, терапевта, старший лейтенант «прошел» быстро. Роль терапевта в этом осмотре сводилась только к пролистыванию медицинской книжки, к безуспешной попытке прочитать то, что «зашифровал» хирург, потом задать несколько вопросов о том, чем Поленьев болел, начиная с детства, и на что жалуется сейчас, и написать заключение: «годен к продолжению службы без исключений»…

После этого пришлось еще заглянуть к главному врачу, который, ничего не спрашивая и не читая, поставил на заключении свою печать, и можно было отправляться в кабинет профессора Безбородова. Но у крыльца корпуса, где находился кабинет, стояло несколько достаточно дорогих иномарок, а за дверью дежурный по части подполковник рукой загородил Поленьеву проход:

— К генералу пока нельзя. У него сейчас командующий. Что-то обсуждают, всех из кабинета выгнали. Наверное, серьезный разговор…