Полигон

Я набрала в ладони снега, протерла лицо, проглотила немного – во рту застрял стальной и мерзкий привкус крови. Забыла сунуть руку в перчатку, пальцы очень быстро побелели от холода и перестали слушаться – даже мышцы примерзли к костям, кажется, руки растают, как сосульки, если я окажусь в тепле. Скорее – надо натянуть перчатку. Потом я поднялась и постояла, пока мир непривычно качнулся перед глазами, подошла к мертвому мишке. Привалилась к его лохматой туше, потерлась щекой – хищник отдал мне свое последнее, прощальное тепло, свою силу.

Он заслуживал уважения!

Сейчас присяду около его лапы и отпилю коготь, путь будет моим талисманом.

– Аня, что с тобой? – Ко мне подбежал Никита, у него на плече болтались и позвякивали целых два автомата. – Тебе плохо? Дать тебе платок – вытереть лицо?

– Нет, не надо. Ничего у меня не болит.

– Не болит? Точно?

К нам подошел Дан:

– Вот и славно! Идем. Надо убираться отсюда. Быстрее, пока они не вернулись…

Они подхватили меня под руки и потащили к снегоходу.

Оба транспортных средства уже стояли на лыжне, груженные рюкзаками и хнычущей Иришкой, на которую сверху набросили белую куртку охранника. Она ухитрилась не только промочить ноги, но зачерпать воды рукавами, когда свалилась на лед, и теперь мелко дрожала.

– Поехали к развалине с котлованом – разведем огонь, отогреемся хоть немного… – предложила я. На клятом Острове найти место для костра не так просто.

– Знаешь народную мудрость? Нельзя дважды устраивать привал в одном и том же месте. Наверняка там будут шарить в первую очередь. Поехали лучше сюда. – Дан вытащил карту и указал на пометку в виде треугольника.

– А вдруг там ничего не осталось? Этой карте лет сто!

– Вот и узнаем, что там есть, а чего нет.

Наверное, Дан прав, или у меня просто не осталось сил, чтобы с ним поспорить. Мы разобрались по двум снегоходам: я устроилась за спиной у Никиты. Болеть у меня действительно ничего не болит. Только голова кружится и тупит. Поэтому я не настаивала, чтоб Ник уступил мне руль.

Лешка же уцепился за меня, как лисий хвост!

Дану пришлось смириться с Иришкой за спиной. Они поехали вперед.

В указанном на карте месте никаких заметных построек нет. Громоздился только какой-то насыпной холм и почти такая же высокая гора строительного мусора: досок, арматуры и серых щербатых строительных блоков. Все основательно засыпано свежим снегом. Похоже, когда-то здесь было высокое сооружение. Но время и непогода обрушили постройку, превратили ее в груду бесполезного хлама.

Мы подобрались поближе, стали разглядывать тяжелые и ржавые стальные балки – такого металла уже давным-давно не делают. Перекошенные балки перемешались с потемневшими от времени досками – хочется верить, что это перемороженное дерево не разучилось гореть.

– Аня! Смотри, что я нашел! – Лешка рукавом стряхнул свежий снег – под ним обнаружился вполне современный предупреждающий знак:

«ВНИМАНИЕ!

ВХОД на территорию

ВОСПРЕЩЕН!»

Надпись была приколочена к сохранившемуся основанию постройки, скрытому под толстым слоем снега и льда. Когда-то внутрь можно было попасть через двустворчатую дверь. Но сейчас она была предусмотрительно заварена пластиной из новенького углепластика с надписью:

«ОСТОРОЖНО!

Угроза обрушения строения.

НЕ входить!»

Оказывается, Господин Ведущий заблаговременно позаботился об игроках, указав, в каких местах они могут безопасно расстаться с жизнью, а в каких – нет.

Я не из тех, кого можно остановить дурацкой надписью. Только зло ухмыльнулась и постучала шипованной подошвой ботинка по пластику:

– Глупо устанавливать такие предупреждения на Полигоне для выживания!

– Аня, мы – часть зрелища! – вздохнул Никита. – Игрокам ограничивают доступ в места, откуда нет трансляции видеосигнала, вот и все.

– Из пещеры тоже нет трансляции.

– В пещере долго не просидишь.

– Но мы же просидели!

– Потому что влезли за ограждение.

– Думаешь, сюда тоже можно залезть и передохнуть?

– Сейчас узнаем…

Отдирать пластину со входа – напрасный труд, проще поискать другое слабое место. Мы кружили рядом с предполагаемым входом, тыкали ногами в снег и заглядывали под обломки досок, пока не обнаружили вентиляционную трубу, подцепили решетку двумя ледорубами и отогнули. Изнутри повеяло теплом – труба уходила прямиком в первозданную мглу земного чрева.

Лешка юркнул внутрь, распластавшись, как летучая мышь. Мы с Никитой схватили его за ноги, чтобы он не свалился в вентиляцию целиком.

– Что там видно, Леха?

– Ничего! Дайте мне фонарик!

Фонарик уцелел всего один, и тот давно разрядился. Пришлось возиться в поисках свечных огарков и спичек.

Лешка снова нырнул вниз, сжимая в руке робкий огонек.

– Вижу стенки, лестницу, пол. Здесь невысоко!

Он ловко выскользнул из наших рук и спрыгнул вниз.

Мы завалили снегоходы обломками досок и снега и соскользнули вниз.

Шахта