Полигон

Но в таких депрессивных сегментах, как наша «десятка», даже если команда победит, дополнительных жетонов у сограждан едва-едва наскребается на литр условного топлива, так что желающих участвовать в Играх еще меньше, чем гнуть спину на общественных работах. Когда организаторы Игры не смогли набрать достаточно добровольцев, ВЭС внес изменение в правила – «обеспечить всеобщий равный доступ к участию в Игре» при помощи лотереи. Компьютерная программа делает выбор из списка имен юношей и девушек подходящего возраста. Один человек в каждой команде по-прежнему может быть волонтером, потому что политика ВЭС – поощрять волевых и амбициозных, позволив им попасть на Игру. Если находится волонтер – лотерея выбирает оставшихся троих. Вот так вот.

Для зрителей Игра начинается с привычной заставки на экране, удара гонга, голоса Господина Ведущего. Зрелище бывает очень впечатляющим, народ часами толпится на площадях, задрав головы к городским экранам. Забывает обо всех делах и печалях, день за днем глазеет, как льется чужая кровь. Домашние экраны – дорогое удовольствие, зато их счастливые обладатели не жалеют жетонов, чтобы лишний раз заправить генератор и увидать все от начала и до конца.

Вот и все, что знают об Игре те, кто никогда не был ее участником.

Игрокам приходится узнать гораздо больше.

Их привозят в тренировочный центр, отбирают личные вещи и зачитывают правила. Бесконечный список запретов – не меняться номерами, не разговаривать, не покидать комнат самовольно, не входить в студию, не… не… не…

Иду по столовке медленно и пытаюсь уяснить, из каких команд были беглецы.

Когда нас сюда привезли, многие улыбались, а сейчас у половины горемычных ладони замотаны бинтами – либо пальцы обморожены, либо кожа содрана до крови о страховочные тросы, а лица обгорели на солнце – в этом году Полигон устроили на самом краю полярного круга. Здесь главными врагами игроков будут холод, ветер, обледеневшие скалы, белый слепящий снег до самого горизонта и солнце, зависшее в небе почти на круглые сутки. С каждой новой тренировкой надежда тает, как льдинка на горячей ладони: горные ботинки мешают бегать, пальцы в перчатках не слушаются, ледорубы и веревки выскальзывают и проваливаются в ледяные щели, тяжелые рюкзаки тянут вниз по склону, холод пробирается даже под пять слоев одежды, а нервы натягиваются, дрожат и рвутся. Значит, двое уже не выдержали и пытались сбежать.

Их Игра закончилась, а моя только начинается.

Пока иду, все оглядываются на меня.

Злит страшно – мой кулак непроизвольно сжимается как раз у стола первого сектора. Если сейчас заорут про «команду», точно врежу ближайшему по носу, потом добавлю коленом в дыхалку – гарантирую, охрана прибежит разнимать нас раньше, чем «дружная команда» сообразит, что случилось, и придет ему на выручку.

Но ударить так и не успеваю – черный экран на стене столовой оживает.

Господин Ведущий обводит нас проницательным взглядом и сообщает о двух «технических заменах». Затем спешит обрадовать игроков – на тренировках мы все добились хороших результатов. Нас отправят на Полигон через сутки. Завтра будет проводиться розыгрыш оружия. Все. Экран померк.

У кого-то вилка вывалилась из руки и со звоном упала на пол, кто-то всхлипнул – трудно поверить, что это правда и происходит не с кем-то другим, а с нами!

Но мне все равно, я наблюдаю за военными – они пропускают в столовую новичков. Первым идет мускулистый парень с обритой до глянцевого блеска головой. Его усаживают за стол к «желтым» из шестого сектора. Он оглядывается на своих сопровождающих и ухмыляется – зубы белые и крепкие, как у дикого зверя, – и выглядит он старше любого из ребят, выше Никиты на полголовы. Остальные трое встревоженно переглядываются. Наверняка знали, что паренек из их команды собирается сбежать…

Значит, здесь у каждого есть свои секреты, не только у меня. Секреты есть даже у Господина Ведущего. Как они умудрились так быстро – всего за пару часов – найти сразу двух волонтеров и привезти в такую даль?

Правила не поощряют замен, лотерею проводят раз в год, число игроков установлено раз и навсегда, поэтому на замену могут приглашать исключительно волонтеров. Так предписывают правила! Нам читали их совсем недавно, но…

Мысль обрывается, когда вводят второго новоприбывшего: его высокая худющая фигура, острый подбородок и шрам над бровью, из-за которого глаз кажется хитро прищуренным, и походка мне хорошо знакомы!

Исчезли только рыжие волосы, вместо них топорщится темный ежик. Данилу так и называли «Дан-Рыжий». Он носил длинное-длинное черное пальто и всегда поднимал воротник до самых глаз. Мы болтались в одной компании по улицам и подвалам, жгли все, что горит, и били всех, кто движется. Я была еще совсем личинкой, смотрела на Дана снизу вверх, почти как сегодня на Господина Ведущего, а он на меня вообще не смотрел. Он старше, какое ему было дело до всякой мелкоты. Потом Дан куда-то пропал…

Нет, радоваться нашей встрече я не буду – он помнит меня совсем другой.