Полимат. История универсальных людей от Леонардо да Винчи до Сьюзен Сонтаг

В Швеции жили двое ученых, которых сейчас помнят лишь за малую часть их многочисленных достижений. Карл Линней, причисляемый ныне к ботаникам, был мастером на все руки: он «работал в области медицины и естественной истории» и классифицировал не только растения, но и животных, минералы и болезни, а также писал о политической экономии и составил описание Лапландии, в котором география сочеталась с тем, что мы сейчас назвали бы этнографией[358]. Эмануэль Сведенборг, известный ныне благодаря своему второму призванию как духовидец и мистик (к этим сферам он обратился после жизненного кризиса 1743 года), начинал как полимат и занимался гидравликой, исследованиями в области металлургии, химии, астрономии, анатомии, физиологии и физиогномики, проектировал механизмы и написал для своего покровителя, короля Карла XII, доклад о торговле и промышленности[359].

Российский ученый Михаил Ломоносов совмещал карьеру профессора химии в Академии наук с исследованиями по математике и океанографии, а в его рукописях отразился интерес к минералогии и многим вопросам физики. Он также был литератором, сочинял стихи на родном языке, составил грамматику русского языка и написал труд по истории России. До Ломоносова в российской науке господствовали немцы, которых приглашали цари от Петра I до Екатерины Великой, чтобы страна могла догнать Западную Европу в учености. Например, полимат Петр Симон Паллас приехал в Россию по приглашению Екатерины и был назначен профессором естественной истории в Санкт-Петербургской академии. Он провел в России сорок три года, обогатив науку сведениями о российской географии, геологии, ботанике и зоологии. Он также собирал для императрицы сведения о языках всего мира. Другой полимат, Август фон Шлёцер, который прожил в России всего шесть лет, через два года после приезда представил Академии наук доклад о том, как следует писать российскую историю. Однако благодаря Ломоносову Санкт-Петербургская академия, некогда состоявшая почти из одних иностранцев, постепенно пополнялась русскими учеными, заложившими национальную научную традицию[360].

Еще один славянский полимат, Руджер Бошкович, иезуит из Дубровника, родился, как и Ломоносов, в 1711 году. Подобно Ломоносову, он был не только натурфилософом, внесшим оригинальный вклад сразу в несколько областей науки, но и поэтом (он писал на латыни). Он также занимался археологией и раскопал мозаики во Фраскати, был дипломатом, картографом (по заказу папы Бенедикта XIV составил новую карту Папского государства) и изготавливал инструменты для научных исследований. Тем не менее слава Бошковича связана в основном с его астрономическими и оптическими исследованиями, а также с замечательным трудом «Теория натуральной философии» (Theoria Philosophiae Naturalis, 1758), в котором он выдвинул гипотезу об атомах размером не более точки и использовал ее, чтобы свести всю натурфилософию, как он заявлял, к единому закону[361].

Новый Свет

В Латинской Америке традицию сестры Хуаны и Карлоса де Сигуэнса-и-Гонгора продолжил Педро де Перальта-и-Эспелета. Этот полимат был профессором математики в Университете Лимы, а позже стал его ректором. Среди его публикаций – эпическая поэма о завоевании Перу, а также труды по музыке, металлургии, астрономии, фортификации и истории Испании[362].

Два главных полимата Северной Америки, Бенджамин Франклин и Томас Джефферсон, активно занимались политикой. Оба вдохновлялись примером Джозефа Пристли. Франклин, получивший профессию печатника, сделал политическую карьеру в Конгрессе, был посланником в Англии, Франции и Швеции, изобрел громоотвод, бифокальную линзу и печь, которая давала больше тепла и меньше дыма, чем обычный открытый камин. Он также занимался изучением электричества, метеорологией и океанографией[363].

Джефферсон был не только одним из отцов-основателей Соединенных Штатов и их третьим президентом (1801–1809), но и практикующим юристом и фермером, внедрявшим инновационные сельскохозяйственные методы. И все это – помимо его изобретений (в число которых входили улучшенный отвал для плуга, кухонный лифт и вращающийся книжный шкаф), раскопок индейского кургана рядом с его домом в усадьбе Монтичелло (неподалеку от Шарлотсвилля в штате Виргиния), архитектурных проектов и интересов в области естествознания, лингвистики и искусства. Неудивительно, что Джефферсона называли «человеком эпохи Возрождения» (и даже, как позднее других полиматов, «последним человеком эпохи Возрождения»)[364].

Конец XVIII – начало XIX века были временем существования двух выдающихся групп полиматов в Англии и в Германии.

Англия