Полина (СИ)

– Стандарт и французский. Правда, французский – не очень? – признался он и тут же оправдался. – На нём вообще тут мало кто говорит. А я его выучить хочу. В совершенстве.

– Зачем?

– Просто, интересно. Красивый язык. А почему ты вообще об этом заговорила?

– Мне, например, десять лет, а я знаю пять языков.

– Какие?

– Русский. Испанский. Немецкий. Итальянкий, – принялась перечислять Полина. – Немножечко – латинский. Остальные – так, поверхностно.

– Поверхностно – это как?

– Полсотни слов. Только чтобы самый примитивный разговор поддержать.

– Я думал, лингвистикой только полиглоты занимаются.

– Я и не думаю заниматься никакой лингвистикой. Пять языков – это так, в рамках общего развития. Тем более, знать языки – это не главное, надо бы знать такие простые вещи.

– А что главное?

– Понимать тенденции их развития. Если мне позарез надо будет изучить, допустим, итальянский, я это сделаю гораздо быстрее, чем среднестатистический человек. У меня есть база из латыни, поэтому мне будет просто изучить любой язык романской группы. Испанский, португальский, итальянский…

– Французский тоже?

– Ага. Тем более, я его знаю чуть-чуть лучше остальных, которые знаю поверхностно, – чуть путанно пояснила она.

– Давай по-французски поговорим?

– Чем тебе стандарт не нравится? – Поинтересовалась девочка.

– Стандарт произошёл от русского. А мой родной – французский.

– И ты его хорошо знаешь?

Пьер сказал несколько фраз. Полина прислушалась, наклонив голову, потом попросила повторить. Пьер повторил.

– Нет, галактических языков я не знаю, – ответила она на стандарте. – Даже в общем. Они слишком сложные. Чтобы их изучать, нужно сначала освоить десяток узкоспециализированных предметов.

– Например? – Пьер упорно продолжал говорить на французском.

Полина так же принципиально отвечала на русском.

– Ксенопсихология одна чего стоит.

– При чём тут она?

– Языки других рас отличаются от наших, гуманоидных языков, как, например, – Полина задумалась, – планиметрия от стереометрии. Вроде бы предмет один и тот же – геометрия, а уровень совсем разный. Именно поэтому, прежде чем изучать инопланетные языки, как минимум нужно знать основы мироустройства чужой расы, основы мироощущения и вообще… много всего.

– Ты, наверное, отличница среди своих?

– С чего ты взял?

– Слишком умная.

– Отличники редко добиваются чего-нибудь в жизни.

– Сама додумалась?

– Папа говорит. А для таких вот как я – твёрдых хорошистов – открыты все двери. Хорошисткой я была в обычной школе, – пояснила девочка, – пока в "Штуку" не поступила.

– Странное название – "Штука".

– Нормальное название. Мне нравится.

– Скорее всего, ты просто привыкла.

– Может быть.

– А в "Штуке" ты как учишься? На тройки съехала? Или тоже хорошистка?

– У нас там совсем другая система оценок.

– Это какая же?

– Нам за каждый зачёт дают определённое количество очков. Если на карточке окажется меньше минус двухсот пятидесяти – можно ехать домой.

– И многие уезжают?

– Пока нет, – ответила Полина, не уточняя, что сама успела проучиться всего три дня. – Тем более, им и ехать некуда. Не в обычные же школы возвращаться!

– И чем же это плохо – в обычной школе учиться?

– Всем. Там в пятнадцать лет только интегралы начинают проходить, а я интегральное счисление уже в четыре года знала.

– Что – серьёзно?! – не поверил Пьер.

– Серьёзно. – Полина изобразила губами аккуратную улыбку. – Я умная. И даже очень. Сколько раз тебе уже об этом говорила, а ты всё почему-то не можешь привыкнуть к этой мысли.

– Вижу. А кем ты хочешь быть когда вырастешь?

– Пока не придумала

– С твоим знанием языком вполне можно стать переводчиком. – Он вполголоса ругнулся, когда обогнавшая их машина обдала лобовое стекло грязью, и с опаской покосился на спутницу: не услышала ли.

– Фу! – Скривилась девочка. – Скажешь тоже! Идёт какой-нибудь раут, все кушают, а переводчик сидит и по-щенячьи смотрит на каждого, ждёт, кто что сказать изволит. А стоит ему только что-нибудь взять в рот, тут же по закону подлости какой-нибудь второсортный министр начинает нести какую-нибудь первосортную ерунду. Жевать и глотать – долго, выплёвывать – неприлично. А переводить надо. Бедный переводчик давится, запоминает – а на него всё смотрят как на идиота… Мне это надо?

– Странными категориями ты оперируешь, – вполголоса заметил Пьер. Полина сделала вид, что этого не расслышала, и в который раз попеняла себя за невнимательность. Разве может обычный земной ребёнок, пусть даже супер, в качестве примера говорить о Навигаторах?.

– Если бы я и стала изучать языки, то на отделении ксенолингвистики, – сообщила она в завершение своего монолога.

– Но ты же сказала, что это сложно.

– Зато интересно, – парировала девочка. То, что интересно, всегда сложно. Я как-то даже хотела китайский выучить. В совершенстве. Представляешь, как это круто, одной изо всей школы знать китайский?!

– А почему не выучила?

– Да ну их, – отмахнулась Полина. – Кому это надо? Все китайцы давным-давно на стандарте говорят. Никто из них своего языка почти не знает. А те, которые знают – они его в школе изучали. Как второй.