Полёт на единороге

– Ага. Почему-то мне показалось, что там безопасно. Там было легче сосредоточиться, поэтому я попробовала вас позвать. Сначала вы не отзывались, но потом я заполнила закуток воспоминаниями о вашей семье, и через несколько минут вы меня нашли.

– Это я помню. Отчасти, – он отпустил ее и вытер глаза.

– А что еще вы помните? – прошептала Софи, надеясь, что не слишком давит.

– Мало что. Я не понимал, кто я такой – но чувствовал, будто чего-то не хватает. Я должен был что-то вспомнить, но оно все время от меня ускользало. Я пытался подобраться ближе, но не мог, а затем почувствовал тепло и последовал за ним. И тут меня неожиданно окружили воспоминания об эльфах, которых я знал, пусть и не помнил. Но потом увидел среди них тебя и услышал твой голос – и все встало на свои места, я понял, что должен сражаться ради всех, кто мне дорог. Это придало мне сил вырваться.

По его щекам вновь заструились слезы. Софи и самой пришлось вытирать глаза.

– Умоляю, прости меня за то, что тебе пришлось сегодня пережить, Софи. Но, признаюсь… я рад, что ты пошла со мной. Не направляй ты меня, я бы не справился.

– Но я вас потеряла…

– Нет, это я потерялся. И, поверь, никто не смог бы меня спасти. За всю жизнь я ни разу не слышал ни о каком «закутке», который ты нашла. Подозреваю, что благодаря уникальному разуму добраться до него можешь только ты.

Софи выпрямилась.

– Тогда, может, я смогу спасти Финт…

– Финтан не потерялся, Софи, его разум разрушен. Это совершенно разные вещи, – он обернулся на Финтана, по подбородку которого стекала тонкая нить слюны. – Мы никак ему не поможем. Пора домой.

Алден встал, так сильно пошатываясь, что Крикору пришлось его поддержать.

– Я в порядке, – уверил Алден, заметив, как нахмурилась Софи. – Просто голова болит, – он показал на рану, которая красной шишкой вздулась под цементной корочкой.

– Элвин сможет ее вылечить? – спросила Софи, вслед за ним выходя из камеры.

– Мне еще не встречался недуг, который Элвин не способен исцелить – хотя, судя по последним месяцам, ты явно стараешься это исправить.

Софи вымученно улыбнулась. Ей неплохо жилось и без напоминания об ухудшающемся состоянии. Она все еще надеялась, что все пройдет само.

Крикор закрыл дверь, заглушая стоны Финтана. Передав им медальоны с колдовским огнем, он указал налево.

– Вы же сможете отыскать выход? Мне надо позаботиться о заключенном.

– Разумеется, – Алден вернул ему магсидиановую флягу с водой и склонил голову, чуть морщась. – Мы безмерно благодарны за помощь.

Крикор кивнул, запихнул фляжку куда-то в мех и вернулся к Финтану. Перед тем как захлопнулась дверь, до коридора донесся слабый надломленный смех, и у Софи сложилось ужасное впечатление, что он будет преследовать ее в кошмарах еще многие месяцы.

Не поднимая головы, она последовала за Алденом по изогнутым коридорам, но с каждым шагом в голове раздавалась одна и та же надоедливая мысль.

Они уходили ни с чем.

Они проделали такой путь. Подвергли риску рассудок Алдена. Сломали разум Финтана.

И что получили?

Ничего. Ничего. Ничего.

«Черный лебедь» явно рассчитывал не на те крохи, что они отыскали. Их подсказки всегда приводили к чему-то, давали что-то новое.

Значит, Алден ошибся. В их послании было сказано о…

Софи резко вскинула голову, изучая светящиеся красные буквы над дверями и надеясь, что не пропустила самые важные. Она читала имя за именем – некоторые из них были настолько длинными и чужеродными, что она не смогла бы их произнести, – и уже когда начала сдаваться, заметила то, что искала.

«Прентис Эндал».

Она понимала, что разум Прентиса считался бесполезным – но Прентис был Хранителем. Он умел прятать тайны в самые потаенные уголки. Может, его этому научил «Черный лебедь», и поэтому они и послали ей подсказку.

– Что такое? – спросил Алден, когда она остановилась. – У тебя все…

Он замолчал, заметив написанное над дверью имя.

Софи приготовилась к очередной нотации. Но Алден просто смотрел на горящие буквы и с каждой секундой бледнел все сильнее.

Не говоря ни слова, они подошли ближе к маленькому окошку, будто оно притягивало к себе. Софи, набравшись храбрости, тоже заглянула в него.

Комнатка была маленькой и темной, с мягкими стенами. На узкой кровати сидел эльф в спутанной смирительной рубашке и слегка раскачивался. Его темная кожа блестела от пота, затянутые дымкой глаза подергивались, и он что-то бормотал себе под нос.

– Не заслужил он этого, – через какое-то время прошептал Алден. – Не надо мне было…

Его голос истончился.

Софи думала, что Алден сейчас заплачет, но вместо этого он крикнул:

– Ну почему ты не рассказал правду? Я бы все понял!

Прентис не ответил. Он даже не моргнул. Просто продолжил раскачиваться, бормотать и дергаться, как будто и правда был таким бесполезным, каким считал его Алден.

Но ведь в послании явно говорилось о нем.

Там. Говорилось. О нем.

Больше ничего не подходило – и когда еще у нее будет шанс пробраться в разум эльфа из «Черного лебедя»?