Полёты на метле

В ресторане между тем появляется интересная компания. Сабаневский, Темная Звезда, тихий мальчик по имени Сэм — известная в городе личность, ходячий уголовный кодекс и до сих пор на свободе. Ну и еще пара-тройка незначительного народа. Все мрачные, скучные, а Темная Звезда в холодном бешенстве. Садятся они за столик и резво принимают с места в карьер. Через полчаса — буквально дрова. Даже Сабаневский. А Темная Звезда пьет лишь сладкий мускат, щеки ее пламенеют, она желает танцевать и развлекаться. Дудки, в этом городе нет самоубийцы, который отважится танцевать с нею на глазах глубоко нетрезвого Сабаневского. Мужчины за столиками старательно отводят глаза от требовательного взора Темной Звезды и усиленно ухаживают за своими дамами.

Ирки все еще нет, а на стол уже начинают сгружать первую серию заказанного ужина. И, между прочим, у входа появляется бледный Санька, огрызаясь на швейцара. Темная Звезда делает ему ручкой, и швейцар тотчас же отпускает Санькину куртку. Санька, задевая стулья, подходит к столику. Сабаневский поднимает многодумную голову, смотрит на Саньку, потом наливает ему полный фужер водки. Круто…

Темная Звезда и Санька танцуют на пятачке возле оркестра. Лабухи переглядываются юмористически. Да уж… зрелище. Стервозно-элегантная дама в вечернем туалете с малым количеством бриллиантов и худой мальчишка в жеваном джинсовом костюмчике последнего срока носки, с запущенными грязными ногтями, в драных кроссовках.

А тут еще моя близорукая Ирка, пробираясь ко мне, натыкается на них, наступает на шлейф платья Темной Звезды, мило извиняется и плюхается на стул против меня, очень обижаясь, что я не желаю выслушать ее сию секунду. А Сабаневский, глядя на Саньку змеиными глазами, медленно наливает второй фужер водки. Мне вдруг срочно понадобилось выйти подкрасить губы. Я скольжу мимо столика Сабаневского, задеваю сумочкой фужер, разбиваю его, прошу пардона, исчезаю… Черта лысого… Сабаневский наливает следующий.

Ирка задает мне слишком громкие вопросы. На ее пронзительный голосок реагируют гвардейцы Сабаневского, в результате чего мы оказываемся за их столиком. Официант смотрит на нас мудрыми глазами и усмехается — так он и знал, две шалые бабы пришли в кабак мужиков снимать. Санечка совершенно не рад меня видеть, и пусть это будет на его совести. Впрочем, он в таком состоянии, что совесть его уже лежит в обмороке. Сэм навешивает Ирке чугунные комплименты, Сабаневский, кажется, спит.

Полночь. Нас очень вежливо просят покинуть зад. У входа Сабаневский выражает желание пройтись пешком и отпускает машину.

Черт с тобой, Сабаневский! Я ненавижу тебя, Сабаневский! Я только сниму туфли, Сабаневский…

Процессия растянулась на два квартала. Впереди — висящая на руке Санечки Темная Звезда. Санька вне себя от счастья, читает ей стихи, мечет бисер. Далее — Ирка в кураже и совершенно потерявшийся Сэм. Он явно в первый раз видит выпускницу Лицея Муз. Это зрелище… В хвосте процессии я и Сабаневский, элегантный и страшный. Я топаю босиком и разговариваю с ним весьма вольно. Он безропотно глотает все мои дерзости. Я бы на его месте давно меня убила.

Каблуки туфель Темной Звезды подламываются, она не может дальше идти. Она совершенно пьяна. Санька, не раздумывая, подхватывает ее на руки и исчезает в ближайшем переулке. Но Сабаневский…

Он против ожидания не устраивает погони. Провожает Саньку глазами и поворачивается ко мне. Он абсолютно трезв. Вынимает из кармана пачку дорогих сигарет, щелкает золотым «Ронсоном» и говорит:

— Мне бы надо с тобой потолковать…

Я вспоминаю давнишний разговор с Даром, и мне становится смешно: захотел-таки Сабаневский со мной толковать!

— Идиотская ситуация, весь город смеется…

— А ты женись на ней, Сабаневский. И тогда вполне официально можешь побить морду Санечке.

— Морду — это не проблема. Не хочу я ему морду бить, не понятно?

— Неужели? Брось, Сабаневский, не поверю я в то, что для тебя моральная победа значит больше, чем физическая.

Сабаневский смотрит на меня с интересом, прищурив блестящие глаза.

— А ты штучка…

Я киваю головой, соглашаясь — еще бы! Конечно, штучка.

И вот так мы мило беседуем, не подозревая, что в эту минуту пьяная Звезда жестоко измывается над Санькой. А тот сидит напротив нее в убогой кухне, молчит и жует собственное сердце.

Я виновата — увлеклась беседой с Сабаневским, незачем мне не нужным, а Саньку проморгала…

Ну какие они все-таки мальчишки. Здоровенный Санечка, всегда нервно-веселый Дар, даже этот инфернальный пижон Сабаневский — мальчишки. И отношения у них, счеты их — мальчишеские. Я чувствую себя гораздо старше их. И как бы ни старалась я понять их, как бы ни пыталась говорить с ними на их языке, жить их проблемами, не получится. Как сказал один мой знакомый фантаст: «Что вы мне все — марсианцы, марсианцы! Какие марсианцы, мы друг друга понять не можем!» Вот уж, воистину…