Полёты на метле

Явно чуть не сказал «опасные», но просто махнул рукой, передавая мне брезентовую сумку, набитую бумагами и перетянутую кожаными ремешками.

— Найдешь их легко, они нынче не скрываются, не то, что раньше. Каждый вечер либо на Пушкинской болтаются, либо в кофейне на Архивном спуске околачиваются. А через них и на остальных запросто выйдешь, они все кучкой держатся, как идиоты непуганые. Ты не в потолок смотри, ты меня слушай!

— Да ладно, разберусь я…

— Ишь ты, «разберусь»… Годов-то тебе сколько?

— Ну, двадцать два. А что?

— Присылают кого ни попадя. У нас район сложный, я же сигнализировал!

— Я вам не нравлюсь?

— Это ты мальчикам нравься. А я должен пост на надежного человека оставить. Молода ты, и вижу я, что ветер у тебя в голове. Что ж, в Лицее никого постарше и посерьезнее не нашлось? Сюда мужика бы надо…

— Ничего, справлюсь. Будьте благонадежны. Можете себе спокойненько оставлять свой пост.

— А ты не груби старшим. Думаете, как у вас лицейское образование, так уже можно нос драть. Мы в свое время Лицеев не кончали, а работали не за страх — за совесть, пользу приносили. Так нет же — пожалте на пенсию, а на ваше место — пигалицы с дипломами. Вы наработаете… Вот ты, к примеру, у тебя чего в дипломе написано?

— Обыкновенно, как у всех…

— А покажь, покажь…

Я пожала плечами и полезла в чемодан. Извлекла на свет темно-синюю книжицу и подала ее старику. Он повертел диплом в руках, раскрыл и внимательно прочитал.

— Ишь ты… Лицей Муз… окончила полный курс… присвоена специальность «Маргарита». Это как же понимать?

— А что?

— Ну вот у меня в документе все четко написано — старший уполномоченный. Все ясно. Потом, в шестидесятые, присылали тут какую-то, у ней в дипломе специальность «Муза». Так тут семидесятые начались, она вещички собрала, арфу запаковала и уехала, я опять же на пост заступил. А ты… что это за новости — «Маргарита»?

— Долго объяснять. Устала я и есть хочу.

— Ничего, ничего… ты в двух словах.

— В двух? Попробую. Вот эта ваша знакомая муза — у нее какие задачи были?

— Обыкновенно, как от века ведется. Вдохновлять этих вот всех, которые у меня в картотеке записаны.

— Ну вот. А нынче времена другие, дядя, их вдохновлять не требуется. Им помогать нужно. А «Маргарита»… это из Булгакова позаимствовали, для краткости и полноты определения. Маргаритой я буду работать, понятно?

— А хоть лешим, мне-то что… Навыдумывают тоже… Булгаков…

Он мне страшно надоел, а потому я решительно подошла к старенькой кушетке возле покатой стены мансарды и сбросила с нее тюфяк и подушку. Не могу я спать на матрасе, на котором спал этот… старший уполномоченный.

Он правильно понял намек. Встал, расправил свою толстовку, сгоняя складки на спину. Вояка тоже…

Скрипучая лестница сыграла отходную прежнему хозяину мансарды. А я пошла на кухню, раскрыла там все шкафчики, но обнаружила только две кружки с отбитой эмалью, полкило сушеного гороха и пачку соли. Да уж, быт придется начинать воистину с нуля. Ну ничего, мы запасливые. В чемодане у меня батон сухой колбасы, кулек конфет, хлебцы и чай. Пока в кружке закипала вода, я сидела на подоконнике и обирала крупную черную шелковицу, которой оказались усыпаны ветви старого дерева, заглядывающие прямо в окно кухни. Ей-богу, обед получается совсем неплохой.

— Эй, привет!

Среди листвы появилось веселое лицо, украшенное рыжими вихрами.

— Привет…

— Ты теперь здесь жить будешь? Я видел, ты с пожитками пришла. А этот… где?

— Слушай, ты влезай сюда, карниз там хлипкий, я видела.

— А чаем угостишь?

— Обязательно. Только воду надо греть в другой кружке, чайника-то нету.

— Это мы враз!

И он перемахнул через подоконник. Был это худой гибкий парнишка лет восемнадцати, одетый в оливковые шорты, полукеды, цепочку с медальоном и линялый шейный платок.

— А ты откуда приехала?

— Из Москвы.

— Ого! Здорово! Нет, это классно, что ты теперь тут жить будешь. Соседи, как узнали, что старикан съезжает, обрадовались.

— А что так?

— Да ну… осточертел всем. Уж больно поучать любил. И жалобы обожал писать. А меня так и вообще видеть не мог.

— Представляю себе. У тебя ведь наверняка маг, гитара, мотоцикл и два десятка друзей. Шуму!

— Все точно. А ты что, тоже шума не любишь?

— Да нет… я не к тому. Когда плохо поют не люблю. Ты где живешь-то?

— А тут же, на втором этаже. А тебя как зовут?

— Зовут? Ольгой…

Звали меня совсем не Ольгой, но теперь это имя будет моим на долгие годы.

— А меня Кешкой. Слушай, это, конечно, все очень вкусно, но не собираешься же ты питаться одними конфетами?

— В общем-то, нет. Я мясо люблю.

— Ага. Я тоже. Пойдем, я тебе магазины покажу, которые поблизости. Тебе же туда каждый день ходить придется.

— Да я прибраться хотела…

— Ты одна не управишься. Давай так — я сейчас кое-кому звякну, через час все будут здесь, а мы пока пожрать чего купим. Идет?

— Постой, постой, кто здесь будет?

— Да разные. А я тряпок у матери попрошу, порошка там, соды.