Политбюро и Секретариат ЦК в 1945-1985 гг.: люди и власть

В тот же день, 29 июня 1953 года, было принято еще одно Постановление Президиума ЦК КПСС «Об организации следствия по делу о преступных антипартийных и антигосударственных действиях Берия»[303], состоявшее всего из двух пунктов: «1. Ведение следствия по делу Берия поручить Генеральному прокурору СССР» и «2. Обязать тов. Руденко в суточный срок подобрать соответствующий следственный аппарат, доложив о его персональном составе Президиуму ЦК КПСС, и немедленно приступить, с учетом данных на заседании Президиума ЦК указаний, к выявлению и расследованию фактов враждебной антипартийной и антигосударственной деятельности Берия через его окружение (Кобулов Б., Кобулов А., Мешик, Саркисов, Гоглидзе, Шария и др.)…». Т. е., как справедливо отметили ряд авторов (А. В. Сухомлинов, М. Г. Жиленков[304]), фактически речь шла о том, что новый Генпрокурор должен был подогнать все следствие по «делу Берии» под прямые установки партийных вождей.

Тем временем, по официальной версии, уже 28 июня и 1 июля 1953 года Л. П. Берия направил в ЦК на имя Г. М. Маленкова два письма. В первом письме[305], напомнив о совместной работе со всеми членами Президиума ЦК, он признал правильность «большой критики» в свой адрес и принятого в отношении него решение ЦК и поименно попросил прощения у всех членов Президиума ЦК за те «возможные конфликты», которые неизбежно возникали «за пятнадцать лет большой и напряженной совместной работы». Кроме того, он попросил не «оставить без внимания» его семью: «жену, старуху-мать и сына Серго». Но, не получив ответа на свое первое послание, он написал второе, куда более обширное и особо «жалостливое» письмо[306]. В этом послании, подробно вспоминая свою многолетнюю работу в составе высших партийных и государственных органов в довоенный, военный и послевоенный периоды и признавая все свои ошибки, «недопустимые грубости и наглости», «вольность и развязность», вносившие «нервозность и излишнюю резкость» в работу всего Политбюро, а затем и Президиума ЦК, Л. П. Берия в персональном плане повинился перед Г. М. Маленковым (главным адресатом этого письма), В. М. Молотовым, К. Е. Ворошиловым, H. С. Хрущевым, Н. А. Булганиным, Л. М. Кагановичем и А. И. Микояном. В опосредованной форме он принес свои извинения и двум самым молодым членам Президиума ЦК — М. З. Сабурову и М. Г. Первухину. Но, как и следовало ожидать, ответа на новое письмо он также не получил, поэтому уже 2 июня 1953 года посылает третье и последнее письмо уже на имя всех членов Президиума ЦК[307], в котором от полного отчаяния пишет следующие строки: «Дорогие товарищи, со мной хотят расправиться без суда и следствия <…>, без единого допроса. Умоляю вас всех, чтобы этого не допустили, прошу немедленного вмешательства, иначе будет поздно… Еще раз умоляю вас всех, особенно тт., работавших с т. Лениным и т. Сталиным, обогащенных большим опытом и умудренных в разрешении сложных дел т-щей Молотова, Ворошилова, Кагановича и Микояна… Т. Маленкова и т. Хрущева прошу не упорствовать… Еще и еще раз умоляю вас вмешаться и невинного своего старого друга не губить».

В тот же день, 2 июля 1953 года было принято Постановление Президиума ЦК «О дате открытия и повестке дня Пленума ЦК КПСС», в котором было сказано о том, что: 1) работа Пленума ЦК начнется в тот же день, в 8 часов вечера, 2) откроет заседание секретарь ЦК H. С. Хрущев, и 3) основными вопросами, вынесенными на обсуждение Пленума ЦК, станут доклад Г. М. Маленкова «О преступных антипартийных и антигосударственных действиях Берия», доклад К. Е. Ворошилова «О созыве очередной Сессии Верховного Совета СССР» и организационные вопросы, по которым выступит H. С. Хрущев[308].

Сам Пленум ЦК продолжался целых шесть дней, т. е. до 7 июля 1953 года включительно. Его стенограмма давно опубликована и подвергнута анализу (правда, далеко не всегда объективному и беспристрастному) в целом ряде современных работ[309], поэтому подробно останавливаться на этом вопросе не имеет смысла. Скажем только то, что по итогам его работы было принято Постановление ЦК «О преступных антипартийных и антигосударственных действиях Берия»[310], текст которого, во-первых, довольно существенно отличался от первоначального проекта этого Постановления, датированного 4 июля 1953 года[311], и, во-вторых, впервые содержал открытую критику «сталинского культа» в официальном партийном документе.

На том же Пленуме ЦК был решен и ряд организационных вопросов. Во-первых, в статусе члена ЦК был восстановлен опальный Семен Денисович Игнатьев, который, правда, пока остался не у дел, поскольку проходил лечение после перенесенного инфаркта. Лишь в середине декабря 1953 года ему нашли новое место работы и отослали из Москвы в хорошо знакомую ему Уфу на прежний пост первого секретаря Башкирского обкома партии, в каковом он пребывал еще в 1943–1946 годах[312]. Во-вторых, из кандидатов в члены ЦК был переведен первый заместитель министра обороны маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков[313].