Политбюро. Механизмы политической власти в 1930-е годы

Взяв в свои руки проведение кампании против спекулянтов разменной монетой, Сталин явно преследовал несколько целей. Прежде всего он в очередной раз обвинил Рыкова и его аппарат в некомпетентности и продемонстрировал собственную решимость и способность решать, вопреки ошибкам помощников, самые сложные проблемы. Как следует из приведённого письма Молотову, Сталин также старался доказать, что действия правительства в данном вопросе — результат влияния вредителей-специалистов, фактически подчинивших себе коммунистов-руководителей. В этом смысле дело о разменной монете было составной частью акции против «вредителей» и их «пособников» в партии, которая была задумана Сталиным как главное средство борьбы с «правыми».

В 20-е годы на фабриках и заводах, в наркоматах и ведомствах работал многочисленный отряд старых инженеров, экспертов, учёных. Многие из них входили в своё время в различные партии — от меньшевиков до кадетов, имели большой опыт практической работы, хорошее образование. Несмотря на принципиальные политические разногласия с большевиками, эти люди с надеждой приняли НЭП. Они немало сделали для экономического возрождения страны, а свои политические симпатии отдавали прежде всего «правым коммунистам», выступавшим за умеренность и осмотрительность в политике и экономике. Можно даже сказать, что успехи НЭПа во многом опирались на сотрудничество опытных специалистов из старой интеллигенции и группы большевистских лидеров, выступавших в середине 20-х годов за относительно умеренный курс.

Когда сталинская группировка начала борьбу с «правыми», одной из первых её жертв стали старые специалисты. Начиная со знаменитого шахтинского процесса 1928 г. значительная часть специалистов была обвинена во «вредительстве» и осуждена. Причём, расправляясь с «буржуазными специалистами», сталинское руководство не только перекладывало на них вину за многочисленные провалы в экономике и резкое снижение уровня жизни народа, вызванные политикой «великого перелома», но и уничтожало интеллектуальных союзников «правых коммунистов», компрометировало самих «правых» на связях и покровительстве «вредителям». По такой схеме была проведена и новая акция против «вредителей» в 1930 г.

Для фабрикации дела о разветвлённой сети контрреволюционных вредительских организаций ОГПУ с лета 1930 г. начало аресты крупных специалистов из центральных хозяйственных ведомств. В основном это были широко известные учёные и эксперты, игравшие заметную роль в годы НЭПа. Так, профессор Н.Д. Кондратьев, бывший эсер, товарищ министра продовольствия во Временном правительстве, работал в советских сельскохозяйственных органах, возглавлял Конъюнктурный институт Наркомата финансов, профессора Н.П. Макаров и А.В. Чаянов занимали должности в Наркомате земледелия РСФСР, профессор Л.Н. Юровский был членом коллегии Наркомата финансов, профессор П.А. Садырин, бывший член ЦК партии народной свободы, входил в правление Госбанка СССР. Опытный статистик-экономист В.Г. Громан, до 1921 г. меньшевик, работал в Госплане и ЦСУ СССР. Приблизительно такой же путь проделал и другой видный меньшевик, а с 1921 г. сотрудник Госплана СССР В.А. Базаров. Н.Н. Суханов, автор известных «Записок о революции», в 20-е годы работал в хозяйственных органах, в советских торгпредствах в Берлине и Париже. 10 октября 1917 г. в квартире Суханова, жена которого была большевичкой, состоялось известное заседание ЦК большевиков, на котором было принято решение об организации вооружённого восстания.

Усилиями ОГПУ, которые внимательно направлял Сталин, были подготовлены материалы о существовании сети связанных между собой антисоветских организаций, которые якобы объединялись в «Трудовую крестьянскую партию» под председательством Кондратьева и «Промпартию» под руководством профессора Рамзина. Помимо показаний о подготовке свержения советского правительства, связях с зарубежными антисоветскими организациями и спецслужбами, у арестованных «вредителей» выбивали свидетельства о контактах с «правыми» и некоторыми членами руководства страны. Такие контакты действительно существовали, поскольку арестованные учёные работали в государственных учреждениях, выступали экспертами, готовили для правительства разного рода документы. Сталин старался сделать эти показания достоянием широкого круга партийных функционеров. По его поручению Политбюро 10 августа и 6 сентября 1930 г. принимало решения о рассылке показаний арестованных по делу «Трудовой крестьянской партии» всем членам ЦК и ЦКК, а также «руководящим кадрам хозяйственников»[74]. Протоколы допросов «вредителей» были напечатаны типографским способом в виде брошюры, которая рассылалась широкому кругу партийно-государственных руководителей[75].