Политбюро. Механизмы политической власти в 30-е годы

Каким-то образом в СНК СССР стало известно, что по распоряжению заместителя председателя Ленсовета Иванченко от 11 февраля 1934 г. был создан специальный счёт, куда перечислялись деньги, полученные от реализации по коммерческим ценам сравнительно небольшого количества продуктов, специально выделенных Наркоматом снабжения СССР. Суть этой акции была достаточно простой. Ленинградцы, скорее всего, требовали в Москве денег для развития местных свиноводческих совхозов. В Москве денег не дали (получение дополнительных капиталовложений было сложной и длительной процедурой), но пообещали выделить дополнительные продовольственные фонды для продажи. Такая операция была более простой и быстрой, чем прямое получение средств. Однако довести эту операцию до конца не удалось.

3 марта 1934 г. Молотов послал председателю Ленсовета, одному из ближайших сотрудников Кирова, Кодацкому телеграмму с требованием отменить постановление президиума Ленсовета от 11 февраля и наказать виновных[288]. На следующий день Кодацкий сообщил телеграммой, что решение отменено, и просил у Молотова разрешения доложить подробности дела не письменно, а при личной встрече в Москве 7 марта. У Молотова эта просьба, свидетельствующая о нежелании Кодацкого наказывать своих сотрудников, вызвала приступ раздражения. Он собственноручно составил и отправил Кодацкому новую телеграмму: «Предложенных Вами личных соображений недостаточно. Чтобы избежать задержки и устранить неясности в деле образования незаконного продфонда Ленсовета, предлагаю немедленно прислать письменные объяснения и сообщение о мерах взыскания в отношении виновных»[289]. Кодацкий, однако, проигнорировал приказ Молотова (с большой долей вероятности можно предположить, что он советовался с Кировым, прежде чем идти на столь рискованный шаг). Только через полтора месяца окончательно обозлённый Молотов послал Кодацкому новую телеграмму: «Считаю совершенно недопустимым игнорирование Вами требования Совнаркома от 5 марта дать письменные объяснения об образовании незаконного продфонда Ленсовета. Ставлю этот вопрос на рассмотрение Совнаркома 21 апреля. Ваше присутствие на Совнаркоме обязательно»[290].

21 апреля вопрос действительно в присутствии Кодацкого рассматривался на заседании СНК СССР. Несмотря на чрезвычайно скандальный характер дела и явное неподчинение ленинградских властей правительству, решение Совнаркома было мягким. Президиуму Ленсовета предлагалось наказать работников, участвовавших в образовании фонда. Кодацкому было указано на ошибочность игнорирования указаний СНК о предоставлении письменных объяснений и наказании виновных. Заместителю Наркомснаба СССР М. Беленькому, который разрешил Ленсовету образовать фонд, сделали замечание. Совнарком также поручил Комиссии советского контроля проверить наличие и порядок реализации сверхплановых продовольственных фондов в Ленинграде и других городах, что косвенно свидетельствовало о том, что акция ленинградских руководителей была достаточно распространённым явлением[291]. Через неделю, 28 апреля, президиум Ленсовета принял чрезвычайно мягкое решение — поставил на вид Иванченко и другим должностным лицам, причастным к образованию фонда[292].

Описанные трения между ленинградскими и московскими чиновниками были достаточно типичным явлением, по крайней мере, для первой половины 30-х годов. Местные руководители постоянно требовали у центра новых капиталовложений, дополнительных продовольственных и промышленных фондов и т.д. При этом они снисходительно относились ко всякого рода нарушениям и старались защитить своих людей, если те попадались на совершении противозаконных операций. Киров и его подчинённые в этом смысле вели себя точно так же, как и все другие местные начальники. Противостояние мест и центра по поводу распределения централизованных фондов не было предопределено никакими особыми политическими позициями. Москва в этих конфликтах не выступала как принципиальный приверженец карточного распределения, а места не требовали отмены карточек. Более того, известные сегодня факты позволяют утверждать, что отмена карточной системы осуществлялась именно по инициативе центральных властей, прежде всего, по инициативе Сталина.