Политэкономия XXI века

Соединенные Штаты откровенно прозевали рывок своего основного конкурента. Политику Америки в то время определяли еще традиционные меркантилистские настроения, где наряду с протекционистскими пошлинами, действовали ограничения на экспорт капитала, дискриминация вкладов нерезидентов, по которым начислялись проценты по более низким ставкам по сравнению с внутренним рынком — «правило Q» ФРС (1937–1974 гг.). Сохранялся и относительный контроль над капиталом, введенный еще в период Великой депрессии и закрепленный в Бреттон-Вудских соглашениях. И в 1961 г. президент Кеннеди просил Конгресс принять такие законы, которые «стерли бы с лица земли» эти налоговые гавани [1061].

Однако постепенно отношение к офшорам в Америке стало меняться. Почему? Ответ давал расположенный в Женеве инвестиционный фонд Investors Overseas Services, который, по словам финансового редактора Sunday Times Ч. Роу, написанным в начале 1969 г., «сделал чудеса для платежного баланса США, закачав сбережения мира в американские облигации» [1062]. Либерализация финансового рынка и построение собственной американской «паутины» начнется с 1970-х годов.

Н. Шэксон подразделил американскую офшорную сеть также на три уровня:

Первый — федеральный: правительство страны с целью привлечение денег иностранцев обеспечивает соблюдение банковской тайны, а также предоставляет ряд налоговых и дерегулирующих льгот. Например, американские банки могут в законном порядке принимать деньги от некоторых преступлений вплоть до рэкета и рабовладения (если они совершены за рубежом) [1063]. В июне 1981 г. после того, как Р. Рейган въехал в Белый дом, арсенал США пополнился еще одним механизмом — «международными банковскими зонами», которые оказались настолько эффективны, что стали выкачивать деньги даже из традиционных офшорных зон [1064]. «Дельцы с Уолл-стрит от счастья потеряли дар речи, — пишет по этому поводу Р. Макинтайр. — Правила были специально придуманы для них — им позволяли с необыкновенной легкостью уходить от налогов…» [1065]. По мнению же журнала «Time»: «Неожиданно Америка превратилась в крупнейшую, и возможно, самую привлекательную налоговую гавань в мире» [1066].

Второй уровень американской офшорной сети составляют отдельные штаты, типа Флориды, Вайоминга и Невады, предлагающие свои офшорные приманки. Но даже на их фоне выделяется Делавэр, на него в 2007 г. пришлось 90 % всех первоначальных открытых предложений ценных бумаг, эмитированных в США. Более половины всех американских компаний, акции которых котируются на бирже, и почти две трети крупнейших компаний, входящих в список Fortune 500, зарегистрированы в Делавэре [1067].

Третий уровень — сеть мелких офшоров сателлитов, таких, как Американские Виргинские, Маршалловы острова, Панама. Последние подбирают то, что осталось от собственно американских зон. Вот, например, какой вердикт вынес Панаме сотрудник Таможенного управления США: «Страна переполнена бесчестными юристами, бесчестными банкирами. Зона свободной торговли — черная дыра, из-за которой Панама стала одним из самых грязных корыт для отмывания самых грязных денег в мире» [1068].

Примеру США последовала Япония, в 1986 г. создавшая свой офшорный рынок по образцу американского. Двумя крупнейшими источниками иностранных инвестиций в Китай в 2007 г. стали Гонконг и Британские Вирджинские островов — офшоры, доставшиеся Китаю по наследству от Англии. Сингапур учредил свой финансовый центр в 1968 г., когда еще входил в стерлинговую зону, и специализируется на обслуживании индонезийских бизнесменов и чиновников. Крупнейшим источником иностранных инвестиций в Индию (более 43 % общего объема) стал Маврикий, являющийся хоть и независимым государством, но входящим в британское содружество наций, а его высшей апелляционной инстанцией является Тайный совет Великобритании [1069]. В Европе с появлением Евросоюза второе дыхание получили старейшие офшорные юрисдикции мира, такие как Швейцария, Люксембург, Австрия, Нидерланды. У России офшор на Кипре стал почти официальным, на нем хранят деньги не только частные компании, но и по словам Д. Медведева, «государственные структуры» [1070].

Таким образом, при каждой сколько-нибудь крупной экономике сформировалась целая система офшорных правил и зон, направленных на привлечение свободных финансовых средств, гуляющих по миру. О масштабах средств, находящихся в офшорах, говорят, например, оценки Tax Justice Network, согласно которым в 2012 г. в офшорах скрываются активы по самым скромным оценкам на сумму в 21 трлн долл., что равно трети ВВП всей планеты [1071]. Суммарные офшорные депозиты составляют, по крайней мере, 9 трлн долл., что почти на 2 трлн превышает совокупные депозиты всех банков США, вместе взятых [1072]. Не случайно, Н. Шэксон приходит к выводу, что: «Система офшоров — нерв современной экономики» [1073].