Политэкономия XXI века

Откуда же берутся эти огромные деньги? Источников несколько: и, прежде всего, как отмечает агентство Global Financial Integrity (GFI), это международные денежные потоки от криминала, коррупции и уклонения от налогов, которые составляют 1–1,6 трлн долларов ежегодно. Около 2/3 этой суммы происходит из развивающихся стран [1074]; сюда же относится трансфертное ценообразование международной торговли; средства, эмитированные собственной офшорной почти полностью нерегулируемой банковской системой; а также доходы самого офшорного бизнеса, специализирующегося главным образом на финансовых спекуляциях по всему миру.

…

Через налоговые гавани проходит, по меньшей мере, более половины мировой торговли [1075], более половины всех банковских активов и треть прямых инвестиций, которые многонациональные корпорации делают за рубежом [1076]. Примерно 85 % международного банкинга и эмиссии облигаций происходит на еврорынке — не имеющей государственной принадлежности офшорной зоне [1077]. Офшоры играют главенствующую роль в инвестиционных и хедж-фондах [1078].

Почти все крупнейшие компании мира имеют офшорные филиалы. Например, из ста крупнейших компаний, входящих в индекс FTSE 100 [1079], не имеют офшорных филиалов только две, а на 98 оставшихся приходится — 8 492 офшоров [1080]. В США, согласно данным Государственного управления налогового учета, в 2008 г. офшоры имели 83 из 100 крупнейших американских корпораций [1081]. В Европе, по данным агентства Tax Justice Network, офшорные филиалы имели 99 из 100 ведущих компаний. В офшорном бизнесе принимают активное участие крупнейшие мировые банки. В 2010 г. больше всего — $7 трлн — было укрыто с помощью UBS, Credit Suisse и Goldman Sachs [1082].

Мир офшоров стал живым воплощением либеральных идей М. Фридмана и Ф. Хайека: минимальные налоги, отсутствие регулирования и полная секретность. Не даром один из наиболее заметных последователей либерального фундаментализма Дж. Митчелл из фонда Heritage в 2009 г. в одной из очередных встреч на Капитолийском холме заявлял: «Налоговые гавани… являются форпостами свободы» [1083] .

Для поддержки и популяризации этих форпостов, проводник либертарианских идей The Heritage Foundation совместно с Wall Street Journal публикует свой «Индекс экономической свободы». Казалось бы, человечеству для достижения всеобщего счастья остается лишь последовать за этими «форпостами», демонстрирующими превосходные экономические результаты: например, «для 157 стран коэффициент корреляции между «индексом экономической свободы» и доходом на душу населения составляет 0,65 — впечатляющий результат для такого разнородного массива данных», — отмечает А. Гринспен [1084].

Другой не менее яркий пример дает самая свободная экономика мира Гонконг, в 2012 г. занявшая первую строчку в «Индексе экономической свободы» 18-й год подряд! При этом Гонконг является абсолютным мировым лидером, которого просто не с кем сравнивать, по совокупному состоянию миллиардеров из списка Forbes 2012 г. [1085]. Гонконг вызывал восхищение Милтона Фридмана своим «динамичным и новаторским характером, который породили личная свобода, свободная торговля, низкие налоги и минимальное вмешательство со стороны правительства». И хотя Гонконг и не имеет демократии, — продолжал м. Фридман, он свободнее соединенных Штатов, потому что его правительство меньше вмешивается в экономику [1086] .

Почему же остальные страны мира не бросятся наперегонки перенимать пример «самых свободных экономик мира»? Что удерживает их от обладания столь близким и доступным либертарианским счастьем?