Политэкономия XXI века

Чрезвычайные меры в условиях все углубляющегося кризиса постепенно приведут к установлению прямой военной диктатуры. И она будет востребована большинством общества: подчиняясь инстинкту коллективного самосохранения, оно воспримет диктатуру как средство защиты от растущей анархии. Пример такой внутренней самоорганизации дает Е. Ржевская, которая в поисках истоков фашизма открыла в германском народе непременность «в осуществлении своих нужд, в поддержании повседневных навыков, привычек, чтобы не поддаться хаосу, выстоять. Только со временем, с расстояния я смогла оценить этот властный инстинкт самосохранения … в своей массе немецкий народ, тот каким он был тогда, скорее готов подпасть под насилие, чем под хаос или угрозу его» [1266]. Н. Бердяев, наблюдая европейскую действительность, 1920–30 гг. отмечал: «организованность и порядок, подчинение человека авторитарным началам вдохновляло intellectuels Западной Европы. Боялись более всего анархии в душах и анархии в обществе» [1267].

…

Чувством, ведущим к диктатуре, является страх. У немцев в 1930-е гг. он, по словам В. Шубарта, «достиг невероятного размаха и глубины» [1268]. О силе этого страха дает представление запись Геббельса 1926 г.: «Судьба делает из нас мужчин. Хозяйственный кризис, безработица, страх перед будущим , пришибленное судьбой поколение… Мы идем навстречу краху» [1269]. Страх «характерен и необходим для Запада…, — отмечает В. Шубарт. — Его назначение — лишить будущее ужаса неизвестности» [1270].

Сегодня призрак страха возникает вновь: уже давно не 80-е годы, когда, пишет Т. Фишмен — чикагский эссеист, переживавший бум фондовый рынок «выезжал на определенном рейгановском оптимизме: люди, у которых были деньги, считали, что им будет позволено существенно их приумножать, по крайней мере, временно. Нынешним же рынком движет страх» [1271]. В настоящее время «демократии угрожает не бедность, а страх перед бедностью», — вторят Г. Мартин, Х. Шуманн [1272]. «За последнюю четверть века…, — отмечает Д. Сакс, — страх потерять работу охватил все общество» [1273].

Пока «оптимизм» удается поддерживать за счет ««стимулирующих» расходов и снижения налогов. Однако «все эти методы были хитроумными уловками, которые отвлекали американцев от более радикальных реформ…, — считает Д. Сакс, одновременно, — волны коммерческой рекламы, кампаний по формированию общественного мнения и официальной пропаганды, непрерывно обрушивающиеся на американцев в течение более 100 лет, изменили психику американцев… Технологии массового убеждения стали всеохватывающими» [1274].

…