Политэкономия XXI века

Не все еще потеряно — откликаются экономисты неоклассической школы и отвечают на вызов целой серией революционных предложений:

Революция в экономической науке: На экономической науке рано ставить крест, уверены Б. Стивенсон и Д. Уолферс из Пенсильванского Университета. Напротив, мы находимся на пороге революции, это будет оцифрованная реальность вместо абстрактных моделей. Новая экономическая наука будет точной, невероятно масштабной и обладающей даром безошибочных предсказаний. Раньше мир описывался в экономических моделях, смоделированных для целых групп. Теперь отдельные модели можно рассчитать для миллионов людей [1607].

Но эта «революция» не решает основных вопросов — роста неравенства, «убывания доходности капитала», вытеснения человека и т. п. Она позволяет лишь эффективнее воздействовать на «рациональные ожидания» и максимализировать «побудительные мотивы», т. е. индивидуализировать, доводить до логического конца те принципы неоклассической экономической теории, которые были сформулированы еще в середине XIX в.

О грядущей Новой промышленной революции оповестил в 2012 г. весь мир в своей книге «Новая промышленная революция: потребители, глобализация и конец массового производства», научный редактор Financial Times П. Марш [1608]. По его мнению, благодаря техническому прогрессу, стремлению к индивидуализации товара, росту зарплат в развивающихся странах и сложности цепочек поставок, в скором времени промышленное производство вернется из-за океана в США и возродит рынок труда и всю американскую экономику.

Новая революция возможна при условии существенного снижения издержек, что достижимо только за счет перехода на новый уровень технического прогресса, где, по словам М. Шедлока, «нанять робота выгоднее, чем нанять человека » [1609] . Однако переход на новый виток технического прогресса приведет к пропорциональному воспроизводству и проблем связанных с ним, а именно к критическому снижению нормы прибыли вследствие сокращения применения рабочей силы, к новому росту безработицы, социального неравенства и т. п. В существующей экономической модели подобная промышленная революция не решает проблему, а, наоборот, до предела радикализует ее.

Идея Финансовой революции от Р. Шиллера, профессора Йельского университета, появилась в 2004 г. в его книге «Новый финансовый порядок» [1610]. Рекомендуя ее, ректор РЭШ С. Гуриев пишет, что «The New Financial Order — это целый манифест финансового развития. Шиллер — с аргументами и данными в руках — убеждает читателя в том, что именно финансы помогают и изобретению, и внедрению новых технологий, и диверсикации рисков, и борьбе с бедностью» [1611].

Р. Шиллер предлагает расширить хеджирование рисков на доходы от средств к существованию, таких как ценность образования, работы, домов, социального положения, обеспечения и т. п., и на их базе сделать новый глобальный рынок для торговли рисками. Ведь рынки могут распределять их бесконечно и безопасно. Однако крах рынка недвижимости 2008 г. подверг сомнению последнее утверждение, и проект финансовой революции на Западе умер сам собой.