Политическая биография Сталина. В 3-х томах. Том 1

Постараюсь проиллюстрировать эти свои априорные утверждения ссылками на самого Сталина. Хотя они относятся и к различным этапам борьбы за создание централизованного советского государства, но их в единое целое связывает общая направленность его мыслей по данному вопросу. Выступая в июле 1921 года в Тифлисе с докладом «Об очередных задачах коммунизма в Грузии и Закавказье», он главный огонь своей критики сосредоточил на разоблачении местного национализма. В частности, он говорил: «…существуют некоторые условия, созданные за последние два-три года, мешающие такому объединению, грозящие подорвать попытки к такому объединению. Я говорю о национализме — грузинском, армянском, азербайджанском — страшно усилившемся за последние годы в республиках Закавказья и тормозящем дело объединения.

Я помню годы 1905–1917, когда среди рабочих и вообще трудящихся национальностей Закавказья наблюдалась полная братская солидарность, когда узы братства связывали армянских, грузинских, азербайджанских и русских рабочих в одну социалистическую семью. Теперь, по приезде в Тифлис, я был поражен отсутствием былой солидарности между рабочими национальностей Закавказья. Среди рабочих и крестьян развился национализм, усилилось чувство недоверия к своим инонациональным товарищам: антиармянского, антитатарского, антигрузинского, антирусского и всякого другого национализма теперь хоть отбавляй»[918].

Известный советолог Р. Конквест в своей книге о Сталине специальное внимание обращает на процитированное выше выступление. Он отмечает, что высказывания Сталина, сделанные в Тифлисе, не привлекли того внимания, которого они заслуживают. По мнению Р. Конквеста, Сталин, да и другие лидеры большевиков, включая Ленина, кардинально недооценили новую ситуацию, сложившуюся в национальных республиках после падения царизма. Главной чертой этой новой ситуации был колоссальный рост национального самосознания народов окраин. Это, мол, хорошо поняли и умело использовали в своей политике грузинские меньшевики, завоевавшие широкую поддержку возродившейся нации на основе программы реальной и полной независимости[919]. Сталин же, как полагает Р. Конквест, выступая с критикой национализма, смотрел не вперед, а назад, отражая реалии уже навсегда ушедшего времени.

С таким толкованием трудно согласиться, поскольку речь у Сталина шла не о подавлении независимости и духа национального самосознания грузинского и других народов Закавказья. Напротив, речь шла о союзе национальностей не на основе отрицания их независимости, не на базе восстановления прежних царских принципов и устоев, а на платформе классового единения трудящихся, на основе свободного союза свободных народов.

Ведь не случайно, подвергая жесткой критике рост национализма, Сталин одновременно выступил против тех, кто ратовал за восстановление существовавшего при царизме деления на губернии — Тифлисскую, Бакинскую, Эриванскую. Он расценил такие планы как попытку повернуть колесо истории вспять и категорически подчеркнул необходимость сохранения независимости Грузии, Азербайджана и Армении. В качестве одной из важнейших задач коммунистов Закавказья Сталин выдвинул задачу — «раздавить гидру национализма и создать здоровую атмосферу интернационализма для облегчения дела объединения хозяйственных усилий советских республик Закавказья при сохранении независимости этих республик»[920].