Политическая биография Сталина. В 3-х томах. Том 1

Вообще в письмах Сталина матери почти не встречаются какие-либо жалобы и сетования. Лишь однажды он признался: «После кончины Нади, конечно, тяжела моя личная жизнь. Но, ничего, мужественный человек должен остаться всегда мужественным». «Я свою долю выдержу»[102].

Конечно, его письма не отличаются особой эмоциональностью, в них нет всякого рода сыновних признаний и выражений чувств. Они сухи и даже черствы. Но, видимо, отношения сына и матери носили не внешний, а глубоко внутренний характер и не нуждались в каких-либо словесных излияниях. И вообще сами эти письма свидетельствуют о том, что Сталин даже в сугубо личных вопросах был человеком чрезвычайно сдержанным, если не сказать суровым.

Это, однако, не дает каких-либо серьезных оснований делать вывод о том, что он был плохим сыном. И тем более на базе такого рода спекуляций нельзя строить всякого рода умозаключения о его нравственных, морально-этических и, разумеется, политических принципах.

В этом контексте представляются справедливыми и проливающими свет на истинное отношение Сталина к своей матери рассуждения, высказанные дочерью Сталина Светланой. Она писала в своей книге «Только один год»: «Область чисто человеческих чувств и взаимоотношений была для него всегда крайне ограничена. Он целиком принадлежал политическим эмоциям и интересам, они пронизывали его натуру насквозь, оставляя слишком мало места для всего остального, чем живет человек. Все теплое, любящее, что он мог знать и помнить с детства, персонифицировалось для него в его матери, которую он по-своему любил и уважал всю жизнь. Но он был так далек от нее, духовно и физически; он не умел и не знал, как сделать эти чувства реальными для неё, и они попросту не доходили до нее, теряясь в далеких расстояниях. Когда-то она на своих плечах вывела его на дорогу, дав все возможное в тех условиях, собирая гроши на его обучение. Она стирала для других — иных навыков и знаний у нее не было. Я не думаю, чтобы когда-нибудь позже он в какой-то степени воздал должное ее усилиям и заботам о нем…. Все, к кому он был когда-либо сердечно привязан и испытывал теплые чувства, были связаны в его сознании с матерью»[103].

В дальнейшем еще не раз представится возможность коснуться довольно существенного при исследовании биографии Сталина, как и любой другой крупной исторической фигуры, вопроса о том, как в нем сочетались сугубо личные начала и интересы и общественно-политические мотивы, какова диалектика соотношения этих факторов. В данном же случае пока следует ограничиться таким общим выводом: сугубо личная мотивация явно играла подчиненную роль. Правда, данный вывод требует более основательной аргументации, чем только ссылки на свидетельства его дочери. В дальнейшем мы попытаемся на примере конкретных случаев более детально обосновать правомерность такого заключения.