Политическая борьба в годы правления Елены Глинской (1533–1538 гг.)

Обратимся к синхронным источникам. В челобитной Андрея Михайловича Шуйского, обращённой к новгородскому архиепископу Макарию, читаем: «Государь архиепископь Макарие! Пошли мне свою милость, правословному государю великому князю Ивану Васильевичу и его матереу государыне великой княгине к Елене, печалуйся чтобы государи милость показали, велели на поруку дати»[326]. В посольских делах отложилась переписка между попавшим в литовский план (в августе 1535) наместника Стародуба — Ф. В. Оболенским и его всемогущим двоюродным братом И. Ф. Овчиной Оболенским[327]. 22 сентября 1535 г. из Великого княжества Литовского в Москву прибыл слуга Ф. В. Оболенского с «грамотою», в которой пленник просил позаботиться о его семье. И. Ф. Овчина отвечал: «Да писал еси, господине, к нам, чтоб нам бити челом государю великому князю Ивану Васильевичу всеа Руси и матери его государыне великой княгине Елене, чтоб государь князь великий и государыня великая княгиня Елена пожаловали, семью твою и сына твоего велели поберечи…»[328] В 1536 г. тот же слуга по поручению своего патрона писал его сыну Дмитрию Фёдоровичу: «И отец твой, государь мой, князь Федор Васильевич мне приказывал, чтоб яз к тобе писал, чтобы ты государя великого князя Ивана Васильевича всея Руси бояром и дьяком бил челом, чтобы государя великого князя бояре и дьяки сами отца твоего жаловали, а государю великому князю Ивану Васильевичу и матери его, государыни великой княгини Олене печаловалися, чтоб государь князь великий Иван Васильевич всея Ру си и мати его государыня великая княгиня Олена отца твоего у короля… в полону не уморили»[329].

Итак, в полуофициальной переписке того времени употреблялась официальная формула, близкая к той, которую находим в ЛНЦ. Отсюда следует, что сама формула не была фикцией, выдумкой летописца; она реально существовала, хотя имела свои ограничения. Общая тенденция в распространении формулы регентства, как уже упоминалось, состояла в том, что она относилась только к внутриполитическим делам государства; во внешней же политике России Иван IV, несмотря на малолетство, оставался (с формальной стороны) единственным, полновластным государем. Упомянутое письмо И. Ф. Овчины, находящееся в посольской книге, соседствует там с утверждением, рассчитанным уже на иностранные государства: «А как великого князя Василия Ивановича всеа Руси в животе не стало, а учинился на государстве государем сын его князь великий Иван…»[330]

Необходимо выяснить, образовалась формула регентства сразу после смерти Василия III или она возникла в результате политической борьбы. Уже указывалось, что в неофициальной HIV летописи не сразу после сообщения о смерти великого князя появляется новая формула. Сопоставим известия, содержащие упоминания о формальной процедуре принятия правительственных решений: до возникновения формулы регентства и после.

Май 1534 г.

Того же лета на весне государь князь велики Иван Васильевич всея Руси в первое лето государьства своего, по предствалени отца своего, великого князя Василия Ивановича, помысли с своею материю великою княгинею Еленою и с митрополитом Даниилом и своими доброхоты князи и бояры, повеле у себе на Москве поставити град деревян по посаде… С. 566

Осень 1534 г.

…государь князь велики Иван Васильевич всея Руси и мати его благочестивая Елена прислали к своему богомольцу архиепископу… Макарию… С. 568

Июнь 1435 г.

И государь  князь велики Иван Васильевич и мати его благочестивая великая княгия Елена, помысля с своими бояры, повелеша… С. 571

Из этого сравнения видно, что между весной и осенью 1534 г. произошёл коренной перелом в обозначении политического статуса Елены: из числа подданных, с кем «государь и великий князь» Иван IV «помысли» в мае 1534 г., Елена Глинская к осени того же года превратилась в ту единственную, которая на равных с государем могла не только советоваться со «своими бояры», но и повелевать ими. Конечно, это не значит, что подобная метаморфоза произошла в реальности. Скорее это свидетельство возросшей политической активности правительницы, желавшей, видимо, «узаконить» свою, действительно большую власть, иначе говоря институционализировать фактическое положение.