Политическая экономия Николая Зибера. Антология

Из «Списка лиц, подлежащих розыску, местопребывание которых по имеющимся в Департаменте сведениям, находятся за границею».

Справка на Зибера, составленная по материалам III отдела [358]

Зиберъ

бежал за границу вместе с профессором Драгомановым.

Зибер стоял во главе организации украинофилов социалистов в Киеве. На собраниях у Волкова в 1874 по 1876 г. Зибер читал курс социалистической политической экономии по Карлу Марксу, сочинение которого переведено с немецкого Зибером на русский язык.

Зиберъ, бывший профессор Киевского университета

В числе видных деятелей социально-революционной партии состоит проживающий за границей Зибер, который поддерживает постоянные отношения с Россией через своих родных, живущих в Киеве. На основании этих сведений … негласного наблюдения … обыскать, арестовать и препроводить в Петербург.

Письма

Н. И. Зибер – Р. Х. Идельсон, 1873 [359]

München. 3 Marz 1873

Schetting-Strasse, 9, III rechts

Милостивая Государыня,

Розалия Христофоровна!

Обращаюсь к Вам с покорнейшею просьбою выслать мне с почтою следующие три книги из Цюрихской библиотеки (в том, разумеется, случае, если сия последняя по окончании дела о захвате и восстановлении нарушенного владения, вновь поступила в распоряжение тех лиц, чью законную собственность она составляет) мою диссертацию, посмертные сочинения Герцена (1ый выпуск) и Январскую книжку Отечественных Записок. Если Январская книжка на руках, то будете так добры, сделайте для меня выписку из «Литер. и Журнальных заметок» Михайловского, помещенных в ней, всего, что там говорится об моей диссертации. Книги будут возвращены очень скоро, а вместе с ними я пришлю Вам и месячный взнос за право пользования ими (5 фр., кажется?). Судя по тому, что Вы когда-то сами предлагали мне высылать книги, я думаю, что Вы исполните мою просьбу, если и не с удовольствием, то по крайней мере, без замедления. Если нельзя под Krenz-Band’ом, то потрудитесь запаковать в бумагу. Находясь в приятном ожидании, имею честь быть с совершенною пре / данностью Ваш покорнейший слуга

Николай Зибер

Мюнхен, 31 марта 1873

Уезжая завтра из Мюнхена в Италию, я поручаю своему знакомому Чупрову переслать Вам книги и деньги – месячный взнос в библиотеку – кажется, 2 франка? – и издержки пересылки из Цюриха до Мюнхена. «Отеч. Записок» уже не посылайте, тем более, что все интересное в них я с тех пор уже прочел. В конце апреля я вероятно буду в Цюрихе, хотел теперь съездить дня на 3–4, увлеченный рассказами Москалева, но сообразил, что на такое короткое время не стоит. Передайте от меня поклон Подольскому и скажите, чтобы, если хочет, писал мне – Firenze, poste restante – до 25 Апреля. До свидания, благодарю Вас от души за обязательное исполнение моей просьбы о высылке книг. Что касается лекций по полит. экономии, то у меня теперь нет с собою книг. Кажется, время еще терпит.

Весь Ваш Николай Зибер

Н. И. Зибер – П. Л. Лаврову, 1872, 1880 [360] , [361]

Лейпциг, 21 Декабря 1872

Прошу извинить меня, что я так долго не отвечал на ваше последнее письмо. Главная причина – жестокое расстройство нервов, зависящее частью от скверного состояния здоровья вообще, частью от неприязни общества. Сверх того я ждал письма из дому, чтобы иметь наконец возможность уведомить Вас о положении известного Вам дела. Оказывается, чего, впрочем, я и ожидал, что мои родные ничего не знают об Вашей дочери, даже не помнят, слыхали ли они ее фамилию или нет. Вам остаётся пожелать другого источника.

Вы напрасно обвиняете меня в том, что я считаю Вас приверженцом классификации Ланге[362] – как я выразился в точности не помню, но мысль моя состояла единственно в том, что главный недостаток (разумеется, не единственный) этой классификации – ее субъективность, с чем, по моему мнению, основанному на чтении Ваших «истор[ических] писем», Вы не должны бы были согласиться. Прибавлю теперь, что важнейшей в числе остальных причин, по коим я считаю упомянутую классификацию никуда не годной – это отсутствие в ней здравого смысла – наука и мораль или полит[ическая] экономия, или то и другое, хорошенько теперь не припомню, занимает в ней параллельные места, известное свойство китайской живописи – без теней и немецких классификаций всякого рода, где вещи потому только и стоят рядом, что обобщаются буквами азбуки.