Политическая философия: учебное пособие

Многие исследователи отмечают, что харизматические вожди, подобно магам и шаманам, должны иметь некий физический недостаток или психический изъян, а также особенную личную историю. Обычно это весьма эксцентричные, неуравновешенные люди, часто — фанатики с горящим взглядом и отрывистой речью, иногда они приходят из другого региона или другой страны: нет пророка в своем отечестве. Сталин приехал из Грузии, Наполеон пришел с Корсики. Моисей заикался, Ленин картавил, Рузвельт был разбит параличом, а Наполеон — чрезвычайно мал ростом.

То, что для обычного человека является недостатком, становится у харизматиков достоинством — символом магической власти. Они отделяются от остальных, и на них, как на аутсайдеров, возлагается задача преодолеть общественный беспорядок и вернуть мир обществу. Символическое «отделение» такого человека от общества восходит к положению шамана или мага у экзотических народов: магическое должно быть выведено за круг обыденной жизни.

Это позволяет многим исследователям вслед за З. Фрейдом с известной долей иронии заключить: самую большую роль в истории человечества играли озаренные, сумасшедшие, визионеры, люди, страдающие от иллюзий и неврозов, — именно они давали импульс крупным политическим движениям, вовлекали других людей в свои сети, преодолевая сопротивление мира. Но нельзя тем не менее утверждать, что все харизматические вожди — чужеземцы, инвалиды, девианты, фанатики. Просто эмоции, страхи и слухи очень многое прибавляют к их образу и возводят их авторитет к сверхъестественным источникам. Харизматики легко становятся объектом молвы и легенд, больше говорящих воображению, чем уму, рассказывающих о немыслимых исцелениях и чудесных победах[193].

Антропологи описывают поразительный, но необъяснимый эффект связи харизматического вождя и толпы. Туземцы чувствуют себя возвышенными и объединенными неистовой харизмой вождя — он тот. кто обладает «квазикосмической ответственностью»: они испытывают к нему нежность, которую питают к матери, и почтение, которое должно оказывать только божеству, подчиняются любым его командам и повелениям, но не в силу принуждения, а по велению любви. В экзотических племенах вождь должен увлечь все сообщество в грандиозную манифестацию, где танец выражает динамизм вселенной и общества — людей, их предков и их богов, их богатства и их символические блага[194].

Этот архетип единения общества благодаря харизме воспроизводится на всех этапах политической истории: генерал де Голль и Черчилль убедили свои народы в реальности скорой победы, Ленин и Мао Цзе-дун попытались материализовать контуры идеального общества. Значение эмоциальной преданности вождю необычайно велико, и именно в ней скрыта утопическая сторона всех политических революций.

Это позволило Сципиону Сегеле, исследовавшему коллективную психологию, заметить: деспотизм большинства не является триумфом пошлости; наиболее талантливые личности увлекают за собой общество, внушая ему свои желания. Народ всегда позволяет руководить собой высокоталантливым и более, чем масса, образованным людям. На этом пути случаются и роковые заблуждения, в результате которых на некоторое время власть узурпируют злодеи и тираны, но это исключение лишь подчеркивает правило: «Перед нами история всего мира, могущая доказать нам, что одни только полезные идеи были приняты и увековечены большинством... мнение большинства есть, в сущности, мнение великих людей, медленно проникшее в массу... деспотизм большинства обращается в деспотизм гениальных идей, когда последние уже созрели и когда приложение их стало своевременным»[195].

8.4. Уникальность социокультурной идентичности

Благодаря сравнительным исследованиям политических антропологов на разных континентах в политическую науку прочно вошла идея уникальности и неповторимости политических форм и традиций разных народов, которые они должны сохранить и сберечь как особую ценность. Мир каждого человека имеет яркую социокультурную окраску, и сфера политического не составляет исключения. Поэтому задача политической антропологии — понять человека политического в его цивилизационной уникальности, чтобы образно представить себе «цветущую сложность» планетарного бытия в его антропологическом измерении.

Известно, что каждая цивилизация развивает и культивирует в людях определенные личностные качества, и дети с раннего возраста усваивают эти культурные ценности благодаря социализации. Н. Смелзер замечает, что американская культура утверждает такие ценности, как уверенность в себе, умение владеть собой и агрессивность. В Индии традиционно сложились противоположные ценности: созерцательность, пассивность, мистицизм. Поэтому американцы обычно с уважением относятся к пятистам «людям года», определяемым журналом «Fortune», которые добились выдающихся результатов в своей профессии. Индийцы же склонны с почтением относиться к религиозным и политическим деятелям, выступающим против насилия[196].