Политическая история Первой мировой

Приведу любопытные факты… Премьер-министр Англии Герберт Асквит и военный министр граф Китченер не были склонны усиливать войска на Ближнем и Среднем Востоке, распыляя наступательный потенциал на европейском театре военных действий. Благосклонный к Сиону лорд Альфред Мильнер мыслил иначе, и в ноябре 1915 года члены так называемого «Детского сада» (кружка Мильнера) со страниц газеты «Манчестер Гардиан» заявили, что будущее-де Британии как морской державы зависит от Палестины, которая должна стать «буферным государством, населённым патриотично настроенным народом», то есть евреями.

А 6 июня 1916 года шедший в Россию крейсер с Китченером на борту «удачно» «подорвался» «на мине»… Асквита «уличили» в «махинациях» и 7 декабря 1916 года его заменил Ллойд Джордж, связанный с еврейством, а «мастер ложи» Мильнер стал, как пишет профессор Препарата, «главным стратегом военного кабинета».

И вряд ли просто совпадением было то, что в Англии с июля 1917 года министром военного снабжения стал близкий сионистам Черчилль. В Германии фактическим имперским руководителем военной промышленности стал немецкий еврей Вальтер Ратенау из электрогиганта «A.E.G.», а в США американский еврей, нью-йоркский биржевик Бернард Барух, возглавил самый важный из ряда специальных военных органов – Военно-промышленное управление – и скоро превратился в промышленного диктатора страны.

Что тут было ведущим – еврейская кровь или принадлежность к имущему классу?

Конечно, классовый момент преобладал. Но то, что к началу XX века на вершины не только скрытой финансовой, но и официальной политической власти густо выходило еврейство или люди, от него зависимые, предвещало особую сплочённость, особую активность, особую потаённость и эффективность действий той части Имущего Золотого Интернационала, для которой не только богом, но и подлинной родиной была Золотая Прибыль.

Капитал всё более лишался отечества и превращался в интернациональное сообщество под рукой Соединённых Штатов.

ЕВРОПЕЙСКИЕ фигуры за годы войны кое в чём поменялись. В конце 1916 года ушёл Грей. Со стороны же Америки финал готовили те, кто обеспечивал и пролог. В 1902 году профессор государственного права, сорокашестилетний президент Принстонского университета Вудро Вильсон публично провозглашал, что США должны добиваться управления всем миром. Однако тогда на первые роли имущая Америка выдвигала первого Рузвельта, «посадившего», как писали газетчики, «дерево империализма». Сухощавого, нервного и до совершенства ханжеского, лицемерного и двуличного профессора-принстонца Вильсона пока держали в резерве.

И лишь когда фундамент войны был заложен, Капиталу США потребовались таланты не напористого Рузвельта, а воспитанного Вильсона. В 1912 году его делают президентом США, и он сразу же начинает создавать себе репутацию «миротворца».

Описывая Вильсона, академик Тарле утверждал, что тот «имел во внешней политике Соединённых Штатов юридически скромную, а фактически решающую власть». Однако сам же через три фразы сообщает: «Он был деятельным орудием финансового капитала».

Тот, кто обладает властью, не является орудием, а тот, кто служит орудием, не имеет власти. И поэтому Вильсон имел лишь широкие полномочия. Уполномочивать же его Большой Капитал мог только на войну. Тарле писал в 1927 году о Вильсоне так: «К мысли о возможности и выгодности войны для экономического и политического будущего Соединённых Штатов он привыкал всё более уже с 1915 года, а особенно с начала 1916 года… Замечу, что и в германской, и в американской литературе до сих пор держится и такое мнение, что уже с самого начала мировой войны Вильсон считал вмешательство неизбежным».

Последняя фраза нуждается, конечно, в уточнении: не «с самого начала», а «задолго до начала», не «Вильсон», а «шефы и создатели Вильсона», и не «вмешательство», а «негласное и гласное руководство на всех этапах подготовки войны». Правда, такого уточняющего мнения не высказывал никто ни в германской, ни в американской, ни в какой иной научной литературе…

Можно лишь забавляться той лицемерной наглостью, с которой полковник Хауз (мы с ним сейчас познакомимся, читатель) в конце 1915 года мотивировал желательность-де «более активного участия» США в делах Европы. Он заявлял: «США не могут допустить поражения союзников, оставив Германию господствующим над миром военным фактором». И прискорбно то, что эту немудрящую побасёнку всерьёз восприняли даже солидные советские академики от истории, утверждавшие, что мысль о вступлении в войну на стороне Антанты возникла у американского Капитала лишь в ходе самой войны, неблагоприятно складывавшейся для Антанты, и что президент Вильсон, мол, тоже лишь постепенно проникался этой идеей…

Держи карман шире!

Вильсон был доверенным лицом непосредственно промышленно-финансовых магнатов, а доверенным лицом Вильсона (хотя, впрочем, и магнатов тоже) считался полковник Эдуард (Эдвард) М. Хауз – личный эмиссар президента в Европе в 1914–1916 годах.