Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке

Ко вторым, институциональным, причинам нестабильности Февральской политической системы в России относится прежде всего выбор модели Учредительного собрания и, соответственно, конструкции отношений законодательной и исполнительной власти в переходный период. Конструируемая в России модель была призвана обобщить как мировой исторический опыт, так и специфику национальной политической ситуации. Учредительное собрание, по мнению авторов аналитической записки Юридического совещания по этому вопросу, может организовать управление страной тремя различными способами[194]. В основе их классификации лежит принцип разделения властей, а также поиск реальных возможностей его обеспечения в условиях России. Первая модель состоит в совмещении Учредительным собранием функций законодательной и исполнительной власти. В этом случае оно организуется по образцу Французского революционного Конвента и передает функции высшей административной власти и руководство различными отраслями управления своим собственным комитетам. Эта система первоначально пропагандировалась большевиками (надеявшимися получить большинство в Собрании), но затем (когда стала очевидной невозможность этого) была отброшена ими в пользу манипулируемых советов[195]. Действительно, тип Конституанты, устраивавший большевиков (после захвата власти), определялся способностью этой ассамблеи отказаться от своего собственного суверенитета в пользу советов, приняв и легитимировав тем самым их предшествующие, настоящие и последующие законодательные акты. В контексте тезиса о приоритете советов над всеми другими формами народного представительства становятся понятны действия большевиков по срыву Учредительного собрания[196]. Модель революционного Конвента не представлялась авторам «Заключения» желательной, поскольку ведет к «полному смешению властей, к полной невозможности обеспечения законности в управлении, а следовательно, к самому безудержному деспотизму. Система эта настолько осуждена историей, что подробное обсуждение ее едва ли представляется необходимым». Вторая модель предполагает передачу исполнительной власти единому органу, который может быть коллегиальным (как исполнительная комиссия во Франции 1848 г.) или единоличным (Тьер в 1871 г.). Недостаток этой системы усматривается в том, что она «плохо согласуется с неограниченной властью Учредительного собрания». Власть Собрания над правительством может быть обеспечена лишь периодическими сменами последнего в каждом случае несогласия с большинством Собрания, что ведет к крайней политической нестабильности, недопустимой в критической ситуации. Третья модель организации власти, рассматриваемая как наиболее приемлемая, состоит в «организации управления на началах парламентарной системы»[197]. Речь идет, однако, не о классическом двухпалатном парламенте западного типа, а о делегировании власти от Учредительного собрания (которое в принципе остается источником власти и гарантом ее общей политической направленности) к ответственному министерству, «пользующемуся доверием большинства Собрания и сменяющегося при потере этого доверия», а от него, в свою очередь, – временному президенту («единоличному органу, избираемому Учредительным собранием»). Эта конструкция позволяла, по мнению авторов, обеспечить неограниченную власть Учредительного собрания и его общий контроль над исполнительной властью, с одной стороны, и функциональную независимость правительства – с другой. С этих позиций обсуждались вопросы организации будущего парламента (однопалатный или двухпалатный), ответственности правительства и положения президента[198].