Политическая наука №2 / 2013. Религия и политика

Вклад СМИ в распространение индусских верований и поддержание напряженности также может быть проиллюстрирован возвращением к «сенсационной» проблеме, когда она уже перешла в спящую фазу. Во время наивысшего накала страстей в период «Агитации в защиту Амарнатха», как будто подстегивая индусскую чувствительность, «Sunday Hindustan Times» выделила целую полосу, чтобы напомнить читателям о Рам-сету под заголовком «О, Рам!» и подзаголовком «Пока Дели взбаламучивает политику по поводу Рам-сету, М.Р. Венкатеш отправляется на юг и обнаруживает, что на этом хрупком побережье и вера, и коммерция находятся в опасности». На газетной странице доминирует напоминающая Ханумана обезьяна, обхватившая лапами валун, на котором шрифтом хинди (деванагари) написано «святой Рама». Каждый индиец прочитывает это изображение единообразно – как отсылку к «кирпичам Рамы» из кампании 1989 г. с напоминанием о все еще не построенном храме на спорном месте в Айодхъе. Одна из статей полосы названа «Валуны веры: паломники», что обыгрывает буквальное и метафорическое значения выражения. В содержании указывается: «Остроту ситуации придает то, что посещение Рам-сету и связанных с ним основных паломнических центров индуизма является обязанностью индуса, которую он должен исполнить хотя бы раз на протяжении жизни» [Sunday Hindustan Times, 27.07.2008]40. Эта «острота» усиливается другим материалом на этой же странице – «Хранители истории: Сетупати из Рамнада», где рассказывается о живых потомках махараджей из Раманатхапурама, «назначенных самим богом Рамой охранять святость моста для последующих поколений верующих».

Свидетельства, весьма ценные для данного исследования, обнаруживает фотография с изображением «восторженной дискуссии о “Рама-чарита-манасе” (“Рамаяна” Тулсидаса) между Атулом Кришной Бхардваджем из Матхуры, священного города в Уттар-Прадеше, и паломниками из того же Уттар-Прадеша, Дели, Харианы, Раджастхана и других штатов»… на берегу Полкского пролива! В то время как «другие штаты» не обозначены, читатель сталкивается с полным североиндийским комплектом: от брахманской фамилии проповедника и топонимов до поэмы Тулсидаса, названной «Библией» хиндиязычного хартленда, хотя – и это не секрет – жители Тамилнаду читают и слушают «Рамаяну» тамильского поэта Камбана, а свои симпатии отдают главному противнику Рамы – Раване41. Как следует из «прописки» вышеперечисленных СМИ, корни «чувствительной» и «изобретательной» версии индуизма, выстраиваемой при их участии, географически локализованы в том самом «поясе хинди». Такой индуизм не представляет другие части Индии и не совпадает с моделями, обнаруживаемыми в Тамил-наду, к которому относится Рам-сету, или в Джамму и Кашмире, где расположен шиваитский Амарнатх.

Холодный Джамму и Кашмир, где говорят на кашмири, урду, догри и тибетских языках, располагается в предгорьях Гималаев и состоит из трех разных в культурном и природном отношении областей – индусского Джамму, мусульманской Кашмирской долины и ламаистского Ладакха. Однородный в лингвоэтническом отношении жаркий Тамилнаду, жители которого обожают родной тамильский язык (индусы воспринимают его как богиню Тамилтай / Тамилттаи), лежит на берегу Индийского океана. Вследствие исключительной гетерогенности оба штата не имеют взаимных интересов; оба находятся далеко за пределами диктующего – в силу исторических и геополитических причин – свои правила хинди-язычного ареала, где создается новая медийная модель индуизма.

О чувствах и государственных границах

В 2008 г. обе истерии соединились. «Дирижерский пульт», однако, находился в «поясе хинди», СМИ которого транслировали голоса «оскорбленных» индусов по всей стране, подбрасывая «общие символы» для объединения и для проведения массовых акций42. Более того, именно «оскорбленные чувства», взывавшие к мобилизации и насилию, стали своего рода «горючим» для обеих кампаний.