Политическая наука №2/ 2018

Неманипулируемая система должна соответствовать минимум трем условиям: верховенство закона, рассредоточенность властей, сопротивляемость закона воле / тирании большинства [Pettit, 2015; Olsen, 2006; Sunstein, 1990; Lovett, 2012].

Устойчивые институты – предмет особой заботы неореспубликанцев. Институт считается устойчивым, если он не поддается эрозии коррупции, даже в том случае, если его участники коррумпированны.

И вновь мы видим, что в утверждении такой формы конституционализма и такого понимания гражданственности неоклассики опираются на «столпы» неоримской и итальяно-атлантической ветвей республиканской традиции.

Монтескьё отмечал, что соблюдение закона – это главная доблесть гражданина и условие его свободы. Если гражданин делает то, что закон запрещает, он лишается защиты закона и теряет свободу, потому что у другого гражданина появится такая же власть нарушить закон и попрать свободу. Несоблюдение принципа рассредоточения власти ведет к тирании, так как для обеспечения свободы важнее не гражданские добродетели участия, а чтобы одна власть могла контролировать другую власть [Монтескьё, 1999].

Контрмажоритаризм и контестаторная демократия

В отношении массового участия граждан в процессе принятия политических решений неоклассики не скрывают, что опасаются легко манипулируемого большинства в несправедливо устроенном социуме. Такая позиция созвучна выводу Ю. Хабермаса о невозможности рациональной дискуссии при наличии экономического и / или политического доминирования в обществе [Хабермас, 2000]. Поэтому в неоклассическом республиканизме контестаторная форма гражданской активности считается более адекватной реалиям общества растущей асимметрии ресурсов (властных, экономических, информационных, культурных и пр.).

Оспариваемость – одна из ипостасей традиционной для республиканизма идеи гражданской бдительности. Республиканскому гражданскому контролю имманентна обоснованная делиберация – «республика доводов». Ее роль неоклассики ни в коей мере не принижают. Но Петтит категоричен: «Приближение к идеалу обеспечивает в первую очередь не широкое согласие людей по общественно значимым вопросам, а институции, которые гарантируют людям возможность оспаривать действия государства… важно обеспечить, чтобы действия власти были не продуктом народной воли, а были способны выдерживать испытание народным оспариванием» [Петтит, 2016, с. 465]. Неоклассики убеждены, что сильная видимая рука общества измеряет участие не массовостью, а степенью возможности гражданина оспаривать деятельность государства при безусловной институционально обеспеченной гарантии такой возможности. Петтит почти дословно повторяет Монтескьё: «Власть контролировать принятие решений важнее участия в них» [Pettit, 2012; Honohan, 2002, p. 228].

Welfare как условие и инструмент не-доминирования

Для республиканского понимания свободы священно право человека на базовые возможности для функционирования в локальной культуре [Sen, 1985]. Не-доминирование является «безусловно эгалитарным благом» [Петтит, 2016, с. 460]. Для обеспечения его бытия необходимо провести «обратную рокировку» в политике welfare: вновь поставить права гражданина политии выше самоответственности потребителя. Статусное и политическое естество свободы как не-доминирования красиво раскрывает заключение П. Бурдье: «Автономия преподавателей, поддержавших Золя в деле Дрейфуса, отчасти связана с тем, что они были штатными преподавателями: на удивление, в этом случае привилегия оказалась условием свободы. Следовательно, разрушение стабильной занятости оборачивается потерей свободы» [Бурдье, 2005].

Регулятивной роли государства отводится критически важное место в неореспубликанских теориях свободы [Scinner, 1998; Pettit, 2012; Петтит, 2016], гражданства [Republicanism… 2008], справедливости [Lovett, 2010], демократии [White, 2012], благосостояния [Mead, 2005; Birnbaum, 2015].

Социальный порядок не-доминирования обременяет государство ролью субъекта социальной справедливости. Такое движение «назад в будущее» означает: возвращение к более активной политике регулирования занятости и гармонизации неравенства; восстановление в статусе общего блага права иметь прав'a; вызволение людей из «гетто» социальной эксклюзии; признание общественными таких проблем как бедность, индивидуализация биографий, социальная депривация etc. [Mead, 2005; Krause, 2013; Birnbaum, 2015]. При этом интериоризация ценности и состояния «не быть рабом / не быть в зависимости от воли другого» считается надежным иммунитетом от таких экстерналий кейнсианского государства благосостояния как патерналистские настроения, иждивенчество, социальная пассивность.