Политическая наука №4 / 2015. Сравнительные исследования мировой политики

Девальвация экономической мощи США уже потянула вниз за собой национальные экономики целых регионов, не говоря об отдельных странах. Тем не менее Америка потеряет в пропорциональном отношении меньше, чем другие центры силы, поскольку «благодаря самому высокому даже среди развитых стран уровню интернационализации национальной экономической системы… США имеют наилучшие шансы по сравнению с большинством других ведущих держав (возможно, за исключением КНР) для выхода из кризиса» [Войтоловский, 2009]. Степень политического могущества США также сокращается и сократится еще больше, но другие станут еще слабее. Тем не менее Вашингтон уже не сможет использовать прежние механизмы односторонних действий и будет вынужден разработать новую стратегию преобразования институциональных механизмов коллективного влияния на развитие мировых экономических процессов. Однако на это необходимо не только время, но и значительные ресурсы, в том числе и финансовые.

Развитие последней тенденции в условиях экономических неудач обостряет гуманитарные проблемы, связанные в первую очередь с распределением энергии, воды и продовольствия. В этих условиях проявляются стремления решить такие вопросы «другими способами», благодаря чему вектор массовых волнений отвлекается в сторону внешнеполитических амбиций или даже реваншизма. Например, в потенциально опасной зоне находятся Украина и среднеазиатские республики СНГ. Некоторые страны в условиях экономической катастрофы и негибких авторитарно-клановых режимов могут оказаться беспомощными перед многочисленными угрозами, в том числе и связанными с исламским экстремизмом.

Во многих случаях указанные факторы перестают быть латентными, в политике различных стран возрастает роль военной составляющей, что провоцирует интенсификацию гонки вооружений. Экономический и политический постреализм уступает место различным «теориям хаоса», оправдывающим агрессивные действия государства во враждебном окружении.

Первые десятилетия XXI в. продемонстрировали, что мир начал радикально меняться. Распространение модели современной цивилизации по всему миру подрывает разрыв в могуществе и власти между центром и периферией. Ныне период централизованного глобализма подходит к концу. Подъем развивающихся экономик и в особенности Китая стал символом этого процесса. Итогом этого процесса станет завершение эпохи западной гегемонии, которая длилась со второй четверти XIX в. до первой четверти XXI в. Мир переходит от централизованного глобализма к периоду децентрализованного глобализма [Buzan, Lawson, 2014]. Доминировать в современном мире одной сверхдержаве или группе связанных с ней держав становится уже трудно. По мнению ряда специалистов, эта тенденция будет продолжена и ядро системы будет расширяться и становиться менее западным. Децентрализованный глобализм создает основы для новых международных отношений, весьма отличных от глобального порядка «центр – периферия» двух прошлых столетий. Например, в мире децентрализованного глобализма вероятно будет несколько великих держав и много региональных держав и не будет сверхдержав. Главный идеологический вопрос, определявший геополитику XX в., состоял в поиске альтернативы капитализму. Однако после краха государственного социализма и перехода Китая и России на путь рыночного развития коренной идеологический вопрос ближайших десятилетий может звучать иначе: «Какой тип капитализма обеспечит устойчивое процветание и как управлять отношениями между различными типами капиталистического управления?». Например, по особенностям управления выделяются четыре основных типа капитализма: либерально-демократический, социал-демократический, конкурентно-авторитарный и государственно-бюрократический [Buzan, Lawson, 2014].

В формирующемся децентрализованном мире главной движущей силой международных отношений являются противоречия между Севером и Югом, необходимость решать проблемы глобального экологического кризиса и характер взаимодействия между конкурирующими формами капиталистического управления в условиях острой борьбы за геополитический передел мира. Весьма актуальным становится вопрос, сможет ли децентрализованный мировой порядок создать необходимый уровень глобального управления, чтобы решать глобальные и общие мировые проблемы.